Лена и Саша обошли с ними весь дом, подробно все рассказав.
Ну все, такси пришло, мы поедем, а то в аэропорт опазадаем!
Быстро побросав вещи в машину Лена с Сашей уехали. Геннадий Павлович, разлегся на первом этаже, на диване смотреть телевизор, предоставив супруге самой разбирать сумки. Ирина Николаевна справившись с этим, решила переодеться. По некоторому размышлению, она одела новый красный купальник, тот самый, в котором конечно было бы не слишком прилично выйти на людный пляж, так как он был ну очень маленьким, из тех, в котором женщина чувствовала себя скорей изящно раздетой. У него был не лифчик, а скорей крошечные насисьники, сквозь которые выпирали соски и трусики сзади состояли из тоненькой веревочки, что обычно сразу скрывалась в ягодицах, а спереди из треугольничка, еле- еле закрывавшего часть лобка. Ирина Николаевна с удовольствием посмотрела на себя в зеркало, отразившее красивую, большую попу, на которой виднелись следы от прежнего купальника, чуть большего размера, крепкие, пусть и не длинные ноги, с широкими, мощными ляжками и красивую небольшую грудь. Сверху одела легкое, короткое платье, которое едва прикрывало трусики. Подойдя к комнате мальчика, она постучала и дверь открылась. К ее удивлению замка не было и дверь открывалась очень легко. Рома лежал на полу, на животе и что то самотрел в экране ноутбука. Он растерянно оглянулся на женщину и покраснев, чуть развернул компьютер так, чтобы ей была не видна картинка экрана.
— Ром, а пошли на пляж сходим а? Дядю Гену теперь не вытащишь, он завтра сам с утра пойдет на рыбалку, а мне сейчас на речку охота. Пойдем а?
Сейчас, я только соберусь!
Хорошо, я тебя на улице жду!
От нее не укрылось, каким жадным взглядом мальчик смотрел на ее голые ноги и живот от этого почему то наполнился теплом. Хотелось еще и еще ловить на себе это юношеское возбуждение. Минут через пять, мальчик спустился с небольшим пакетом в руках. Выйдя за ворота поселка, они пошли по лесной тропинке и Рома, пропустив ее вперед, шел чуть позади. Она совершенно не сомневалась, что он рассматривает ее и эта мысль вызывала возбуждение. Они вышли на небольшой песчанный пляжик, со всех сторон огороженный кустами.
Ой как здесь здорово! И нет никого, хоть голой загорай! — с лукавой улыбкой, по кошачьи потянувшись, произнесла Ирина Николаевна.
Она стянула через голову платье и посмотрела на мальчика. Он стоял совершенно остолбенев, глядя на это бесстыдно выставленное почти голое женское тело. Ирина Николаевна была довольна произведенным эффектом. Ей невероятно нравилась эта игра в кошки-мышки, в которой она выступала в роли опытной кошки, играющейся с наивной мышкой. Она вошла в воду и стала медленно плавать рядом с берегом. Рома тем временем тоже разделся и присоеденился к ней. Ирина Николаевна, вдоволь наплескавшись, вышла на берег и стала вытираться полотенцем, заметив что мальчик тоже хочет выйти но не решается. Вытеревшись, она легла на живот на расстеленное покрывало, полотенце правда положив рядом с собой и чуть прикрыла глаза.
Рома акуратно приблизившись, взял полотенце, думая что она на него не смотрит и сильно ошибался. Ирина Николаевна прекрасно видела как намокшие плавки облепляли его вставший хуй, немаленького размера и ее словно пронзила молния. Ну не может быть, чтобы у такого мальчишки был такой большой и апетитный хуй! Рома тем временем быстро обмотался полотенцем, чтобы все скрыть. Ирина Николаевна прямо чувствовала на себе его прожигающий, жадный взгляд и ее от этого слегка потряхивало. Домой она шла сама не своя. Пред глазами все время стоял этот разрывающий плавки, мальчишеский хуй. Она опять прошла чуть вперед, чтобы мальчик имел прекрасную возможность ее рассматривать. Геннадий Павлович все так же смотрел телевизор. Ирина Николаевна, тут же закрывшись в ванной, принялась яростно и со стонами дрочить под струйкой душа. Ее прямо мучали видения с этим хуем. Хотелось сразу сосать его на глубину всей глотке и чувствовать его и пиздой и жопой. Она несколько раз кончила, но это совершенно не дало ей желанной разрядки и чтобы не сойти с ума, она закрылась в комнате и притворилась спящщей. В ее голове созрел план.