Забрал одну подушку и простынь (простыни заменяли одеяла. Еще днем выставил отопление на 25, чтобы голенькая не замерзла) .
— Залезай и спи спокойно.
Девочка мгновенно нырнула в постель, натянула простынь до подбородка и испуганно ждала, что я сделаю.
Я мягко улыбнулся ей и нагло соврал:
— В этом доме ты в полной безопасности. Не бойся. Пойду гляну, как твои лохмотья поживают. Если отмочились, брошу в стирку. А перед этим могу сварить тебе какао и сюда принести. Чтобы спалось хорошо. Хочешь?
— Нет, — опять перепугалась малышка.
Спорить я не стал. Снотворное и седативное она уже выпила с соком. Нет, никаких коварств я на сегодня не планировал (ладно, почти никаких) . Но Дашка обязательно должна была поспать. Тогда она сбросит напряжение и утром ей все покажется в сто раз лучше, чем сейчас. А если малышка проведет бессонную ночь, утром начнет психовать. И хорошо, если вообще не удерет голышом из дому.
— Спокойной ночи. Утром увидимся. Ночник тебе оставить, чтобы не боялась?
Дашка благодарно тряхнула башкой.
Я выключил все, кроме ночника, и вышел из комнаты.
Сначала я наведался к тазу, где мокли ее шмотки. От них попахивало. Я вылил в таз целый черпак черной жижи из компостной ямы. Размешал. Запах стал непередаваемым.
Потом пошел в гостиную и прождал до двух ночи.
Мы с Дашкой честно отработали сегодня на всю катушку. Но все-таки надо было сделать еще один крошечный шажок в приручении.
Я вернулся в спальню. Девочка спала. Но как только я положил свою полушку и простынь на край кровати, испуганно села. Так я и думал.
— Невозможно там спать. Как на кирпичах. Двигайся.
Малышка, кутаясь в свою простынь, отпрянула к стене. Она была готова закричать, кусаться, царапаться, как только я потянусь к ней.
Но я не собирался приставать. Лег, повернувшись спиной, сказал "доброй ночи". И скоро в самом деле задремал.
Спал я вполглаза. Просыпаясь, каждый раз убеждался, что Дашка спит без задних ног. Девочку все-таки сморили переживания, сытный ужин и лекарства.