Крепко завязав ткань на голове квартирантки, Любовь Викторовна переместилась к подставленной заднице и лениво пошевелила торчащую пробку. Юля отозвалась сдавленным мычанием, переходящим во всхлип.
— Ничего, девочка, скоро твоя задница разработается, и будем её пользовать на полную. — С этими словами хозяйка шлёпнула подставленную ей ягодицу и приставила черный исполин к полной влаги щели.
Почувствовав головку у входа в своё естество, женщина замерла в испуганном ожидании неизбежного. Было действительно страшно, ведь раньше еще никогда в ней не было такого гиганта. Руку своего предыдущего парня можно не считать, ведь там всё было нежно, да и рука была скорее изящной. И подготовка была длительной. И всю попу не занимала пробка, размером с апельсин.
Юле одновременно хотелось всего — и чтобы всё закончилось, и её отпустили; и чтобы в неё вошел этот монстр; и чтобы кто-нибудь вставил ей живой тёплый член в рот; и… Словом, она сама не могла разобраться в своих желаниях, которых было слишком много в один момент. Ей оставалось только ждать неизбежного, сотрясаясь от мелкой дрожи предвкушения и возбуждения.
Немного подождав, пока квартирантка осознает происходящее, хозяйка с силой шлёпнула её по ягодице. Это подействовало на Юлю как спусковой крючок, и она, дёрнувшись сначала вперёд, тут же дёрнулась в обратном направлении, насаживая себя на резиновый член. Ребристая поверхность неохотно проникала внутрь молодой женщины, цепляя нежные розовые складочки и увлекая кожу за собой. Да и предмет в попе нисколько не способствовал лёгкому проникновению в соседнее отверстие.
Но вот головка страпона уперлась внутри Юли в естественное препятствие, и движение остановилось. Ненадолго. Хозяйка взяла инициативу на себя, и мощным движением практически вытащила орудие, а затем не менее мощным движением загнала его обратно. У Юли перехватило дыхание. Из глаз брызнули слезы, а пальцы рук были с силой расставлены в разные стороны и замерли.
По тонкой перегородке между прямой кишкой и влагалищем словно прошлись стиральной доской. Но это неприятное, и даже болезненное ощущение тут же отозвалось новой порцией женского секрета и стоном желания, когда лёгкие наконец смогли выпустить воздух.
Любовь Викторовна не собиралась считаться с ощущениями квартирантки, и продолжала фрикции без пауз и передышек, постепенно ускоряя темп. Но не только. Глубина фрикций так же постепенно увеличивалась, безжалостно трамбуя внутренности молодой женщины. Это было болезненно, но почему-то именно такие ощущения, вкупе с самой ситуацией, были сейчас для неё такими сладостными. На кончиках пальцев буквально щелкали электрические разряды, рождаясь в животе и пробегая по позвоночнику. По крайней мере, так Юле казалось. Она елозила грудью по поверхности кровати под ритмичными фрикциями хозяйки. Соски стали просто каменными и безжалостно натирались тканью пододеяльника. Из светло-вишнёвых размером с пятирублёвую монету, они превратились в тёмно-бордовые, размером с 50 копеек.
Её бесцеремонно оторвали от собственных ощущений и приближающегося оргазма, грубо взяв за волосы и ткнув губами в… женскую промежность? Но как, ведь фрикции черного монстра ни на секунду не прекращались? Значит, это кто-то другой, а не Любовь Викторовна… Волна возмущения захлестнула женщину. Ведь она позволяла так с собой обращаться только хозяйке квартиры, а тут она даже не видит, кто это!
— Нет, я не буду, отпустите меня! — Запротестовала Юля, отчаянно замотав головой, несмотря на боль в натянутой волосами коже. Впрочем, протест был моментально подавлен несколькими звучными и сильными пощечинами.
— Тихо, сучка. Тебя никто не спрашивает. — Зло с шипением прошептал неизвестный голос прямо над её ухом.
Тогда скованная женщина замолчала и перестала дергать головой, но с силой сжала губы, легонько касавшиеся чужого клитора, будучи притянутой за ошейник. Резкий запах другой женщины неумолимо ощущался с каждым вздохом. Резкие фрикции искусственного члена в Юле всё это время продолжались, но руки с бёдер были убраны. А потом последовал обжигающий удар. Затем еще один, и еще. Юлину попу пороли, судя по всему, узким ремешком, со свистом рассекающим воздух. Пороли с силой. Намного больнее, чем все предыдущие разы. И она сдалась, разомкнула губы, высунула язык и со всхлипами принялась вылизывать женскую промежность.
Лизать другую женщину было очень унизительно. К тому же, которую ни разу не видела. Но вкус не оказался таким уж противным, как сама ситуация. К тому же, волос в чужой промежности оказалось не много, и они почти не попадали в рот.
Несмотря на подчинение, порка не прекратилась, пока язык не разошелся на полную и сверху не стали доноситься сладострастные стоны.