Между тем, юная обольстительница, вновь прислонилась к нему, взявшись второй рукой за подрагивающий член, и уже плотнее прижимая обеими ладошками верхушку ствола, а он кивнув в ответ, посмотрел на нее с ответной благодарностью, видя, как та, ему доверчиво и бессознательно улыбается. "Господи! — подумал взрослый мужчина — ей всего лишь четырнадцать лет, но я в жизни не видел, такой обворожительной и сексуальной улыбки:" В это время дочка немного замедлила свои поглаживания, и тогда он чуть-чуть нетерпеливо двинул торсом.
— Хм, па! А он все еще растет у тебя! — снова оживилась она, все еще испытывая некоторое волнение и робость перед соприкосновением с его набухающей плотью.
— Дело в том, что ему это очень нравится, и он сообщает тебе об этом: — подмигивая ей объяснял обольститель, почему-то уже не удивляясь ее проницательности. Он до сих пор не мог поверить тому, что говорил!
— Прикольно…
Он понимал, что, то, что она сейчас будет делать, с точки зрения морали будет ужасным и неправильным, но он никогда не был так возбужден, как сейчас… И поэтому забыв обо всем, уже знал, что должно было последовать за этими словами:
— Юльчона, вот если ты, как и в прошлый раз, будешь двигать пальчиками вверх и вниз, то ему будет еще в сто раз приятней! И тут же, вместо уже не нужных волнений к нему пришла умиротворенность, которая нарастала от каждого плавного движения прохладных ладошек по его распаренному члену. При одном только взгляде на тело своей обнаженной дочери его член становился еще более жаждущим и стойким. Олег Анатольевич смотрел на ее светящееся личико, нежные губы, сложившиеся в милую улыбку и понимал, что она улыбалась ему от своей любви, мгновенно представив, как они могли бы сейчас приятно обвиться колечком вокруг его раскаленной докрасна головки. Впрочем, долей сознания он еще понимал, что потом, они оба, наверное будут чувствовать себя виноватыми, но в настоящий момент все его мысли были сконцентрированы лишь на этих движениях и на удовольствии, которое она ему доставляла. И, что важнее, которое могла ему еще доставить.
— Он тебе нравится? — для верности поинтересовался он, чтобы рассеять все обоюдные сомнения и малейшие признаки недоверия.
— Канешна, пап: Он такой классный: — ей были непонятны причины его сомнений, она видимо просто, как ребенок, наивно наслаждалась обладанием этой игрушки.
Почуяв, что так долго и спокойно это продолжаться не может, опытный самец наклонился к ней и нежно поцеловал ее в губы, желая разбудить этим поцелуем, те романтические чувства в своей девочке которыми она была полна как чаша — и именно это должно было раскрепостить сейчас ее полностью и бесповоротно: Любимый папа нежно обнял ее за плечи и целуя, во второй раз ощутил на ее губах соленый привкус страсти, чувствуя всем своим естеством, как она зовуще прижимается к нему своим холмиком Венеры, мягким животиком, а ее молочные грудочки с розовыми сосочками словно прожигают его тело насквозь. Она впилась губами в его рот и стала целовать его все сильнее и сильнее:
— Ты любишь меня? — оторвавшись, вдруг выпалила она.
— Ну конечно же, моя сладость: — ответил он, не в силах сдержать своей страсти.
— И я тебя па… Мне никогда не было так хорошо как сейчас:
— Мне тоже, я очень боялся, что ты не поймешь меня…
Потом, словно набираясь смелости, он глубоко вздохнул и, сглотнув слюну, продолжил: