"Даа-а!",- простонал он.
"Эй, дай ему хуй сосать!"
"А сам? Сам не хочешь?"
"Не, я его в жопу буду!"
"Ну, так пусть мой хуй сосет!"
"А не откусит?"
"Я ему откушу!"
"Эй, гля, Генка ебет как! Вот конь!"
"У него хуй, как полено!"
"Ты держи его за челюсть, тогда не куснет!" — услышал Ленька и внезапно почувствовал, что режущая боль отпустила. Ему еще было страшно, дырка его горела, но он отдался ощущению толчков мужского органа, скользящего в его внутренностях.
— "Ох, ох, ох" — стонал он в ритм вгоняемого в него с силой хуя, — "Ох, ох…" В этот момент крепкая рука взяла его за подбородок и сжала, заставив челюсти раскрыться. Он приподнял голову и увидел прямо перед собой здоровенный хуй, который, скользнув по лицу, уперся ему в губы. Он было мотнул головой, но челюсть сразу заныла.
"Соси, говорю!" — По голосу Ленька определил Севика.
Севка больно давил ему на желваки, просовывая хуй рукой между губами. И Ленька начал, чавкая, сосать этот хуй. Парень норовил засунуть его поглубже, Ленька, давился, но лизал его языком, стараясь обхватить губами толстый гарпун головки.
Теперь он был сломлен, и даже не пытался сопротивляться. Где-то в глубине его насилуемого зада начало разливаться странное блаженство: Ленька не знал, что безжалостно ебавший его Генкин хуй непрерывно трет, возбуждает его предстательную железу, но ясно чувствовал подступающий, режущий семенники оргазм.
Стальные руки понемногу ослабили хватку. Шарик уже не рвал его ягодицы. Уставившись на Генкин налитой кровью хуй, он дрочил себя. А Генка стал дышать все чаще, потом привстал, резко всадил член, отчего Ленька горестно ахнул, а Генка быстро-быстро задергался, вливая сперму мальчишке в зад.
"Я, я теперь!" — требовал Шарик, ерзая на Ленькиной спине.
"Ххх-хуй,- Генка обмяк. Он открыл глаза и, уставившись на Шарика, взял его за яйца, немного пощупал их, играясь, и медленно-медленно вытянул хуй из Ленькиного зада. Ленькин зад ответил на это радостной длинной трелью, выпуская накачанный в него Генкиным хуем воздух. Парни засмеялись.
*****
"Не обосрался бы", — деловито заметил Шарик, сползая с Ленькиной спины.
"Нич-чо, вроде чисто",- ответил Генка, осматривая свой опадающий хуй. Он поднялся с колен, пуская Шарика к Ленькиному заду. Тот, выгибая вперед крепко накачанный руками и оттого железно торчавший хуй, покрывал его слюной. Не долго думая, он опустился на колени, сильно раздвинул Ленькины ягодицы и, пристроив гарпун головки к раскрытому и пульсирующему отверстию, вдавил…
"Охххха, хороша тугая жопа!" — пропел Шарик, всадив член на всю его длину. Чуть привстав, растопырив тощие мальчишеские колени и круто выгибая зад, он хлипко, с силой ебал Леньку. Каждый раз, загнав хуй, он поднаседал и сверлил им несчастного Леньку с таким беспощадным напором, что тот, наверное, мог ощутить, как его отвердевшие яйца вдавливаются в промежность. Во рту у Леньки по-прежнему сновал второй член: Стасик держал его за уши и ебал. Оба парня тешились, жадно разглядывая друг друга за столь веселым занятием, отчего распалялись еще больше. Они как бы превратились в два жилистых члена, потерявших всякую чувствительность от бешенного натирания об Ленькино тело. "Щас, щас… щас… Охх! Щас я тебя вы-е-буу… Охх!" — задыхаясь стонал и ярился Стасик.- "Соси, блядь! Соси крепче, сука! Щас из меня… потечет… Соси мою сперррму… О, ооох, Оххх!" — Стасик задергался, и из его задроченного сосанием разбухшего толстого и онемевшего хуя хлынул и потек терпкий мужской сок. Ленька, содрогаясь от отвращения и охватившей его самого страсти, глотал мыльную горячую слизь, заполнявшую его рот, но не успевал, и сперма покрывала его губы, стекая по подбородку. От этого зрелища и Шарик внезапно задергался, в охватившем его припадке оргазма он почти влез верхом на Леньку, обхватив его бедрами и впиваясь губами в тощую Ленькину шею. Стоявший позади него в ожидании своей очереди Кивок, тоже отдался всеобщему порыву; он грубо схватил Шарика за бесстыдно болтающиеся между ног яйца и воткнул наслонявленный палец в его раскрытый пульсирующий анус. От этого Шарик, вливая в Леньку очередную изрядную порцию спермы, изогнулся дугой, а потом рухнул, обмякнув. Он оказался лицом прямо перед Стасом. — "Уу-умм, солененькая!" — пропел Шарик, кривляясь.
"Давай, бля, вытаскивай!" — Кивок потянул его за яйца, оттаскивая от Ленькиного зада.
— "Ты зачем, сука, мне палец в жопу вставлял?" — отбрыкиваясь и дергаясь, кричал Шарик.
— "А чо! Туга-ая жопа! Гля, в следующий раз тебя ебать будем". Кивок начал по-деревенски деловито пристраиваться, невозмутимо выпячивая член и быстро натирая его рукой.
— "Уй, блядь, отвяжите, сс-суки", — проскулил Ленька.
— "Ээ нет, паря, вот выeбу, тогда отвяжу", — спокойно возразил ему Кивок, звонко хлестанув Леньку по влажной ягодице.
— "Отвяжи… Кивок! Я это… ну… я сам дам… Ой, бляяяяяяя!" — заголосил Ленька, страдая от неумело вгоняемого в его зад Кивком органа. — "И то! Отвяжем? — предложил Стасик. — А будет брыкаться, так снова растянем. Слышишь, Ленька?!"
Подобревшие в ожидании "добровольного" секса, они быстро отвязали парня. Тот, кряхтя, медленно поднялся.
— "Нич-чо, жопа не заболит!" — ободрящве заметил ему Генка.
— "Ну? Как ебаться будем?" — нетерпрливо спросил Кивок. — "Раком встанешь… или , может, лежа?"
— "Ты, Кивок, ебись с ним, как с девчонкой: положи на спину, закинь ноги на плечи и вставь!" — в радостном ожидании советовал ему Шарик.
— "М-мм… угу. Давай, Ленька, ложись! — скомандовал Кивок согласно. — Таа-ак. Подними ноги! Теперь раздвинь! Шире, шире! Раскорячься, бля, чтоб жопа раскрылась. Еще, бля, еще!… Эй, Геныч, подержи его за ноги. Нет, загни их ему за уши! Так!" — деловито командовал Кивок — "Щас, паря, он тебе всадит!" — радовался Шарик, прослонившись к Ленькиному лицу.
— "Обслюнявь себе хуй", — деловито советовал Генка.
— "Ни-ичо, у него жопа и так мокрая! Вона все залито!" — Кивок, выдрачиваясь, начал пристраиваться. Ленька закрыл глаза и ухватился руками за раму кровати.
— "Ни-ичо, ничч-чо…", — повторял Кивок, вставляя и вминая рукой хуй в Ленькино заднее отверстие. Ленька засопел, начал тяжело дышать, и вдруг сам принялся руками растягивать свои ягодицы. Парни сгрудились вокруг, с интересом наблодая за действом. Все непроизвольно дрочились, а Кивок, взяв Леньку за бока, плавно насаживал на свой длинный и искривленный посередине хуй. Когда сизый от напряжения гарпун его головки с трудом прошел в Ленькин анус, и Ленька, часто-часто дыша, вдруг протяжно замычал, Кивок спросил:
— "Ну что, паря, нравится хуй в жопу получить?" — он поднажал и всадил хуй до середины. — "Аххх-хх!" — протянул Ленька.
— "То-то, Ленька! Погоди, щас ебаться будем!"
— "У-уухх… Порвешь… Погоди!"
— "Ха, жопу не порвешь! — возразил Кивок. — Дай-ка я тебя подрочу!"
Действительно, он начал плавно ебать Леньку и взял его член в руку. Вгоняя хуй все глубже и глубже, Кивок одновременно одной рукой дрочил Ленькин член, а другой щупал его яйца в растекшейся по животу мошонке.
— "Ух, ух, ух," — в ритм ебле постанывал Ленька, и вдруг протяжно ахнул — из его члена засочилось и вслед за этим быстро потекло семя, оставляя жирные лужицы на животе.
"Стас, Стаська!" — механически продолжая ебать Леньку, позвал Кивок. "Гля, сейчас самый раз хуй сосать! Послед самый сочный!" Он держал Леньку за яйца, слегка выкручивая их наружу. Стасик, с интересом смотревший на всю эту возню, наклонился, взял губами самый кончик Ленькиного дергающегося члена и начал осторожно посасывать. Затем, увлекаясь, положил обе руки на покрытую спермой многострадальную Ленькину промежность. Он сосал его, зажмурив глаза, и, как слепой, осторожно ощупывал этот раскачивающийся поршень, снующий в пунцовой растревоженной воронке зада измученного еблей, но расслабленно-счастливого мальчика…
Tот кто, уже взрослым, имел удовольствие видеть лихую мальчишескую еблю, никогда не забудет — ни тонких мальчишеских тел с огромными загнутыми членами, ни глухого беспощадного мата, ни потрясающего изящества телодвижений (только 15-16 подросток может так бесподобно выгибать попку — главный двигатель мальчишеского поршня, в отличие от зрелого мужчины, который — замечали? — ебет всем телом и вкладывает всю свою мощь в толчок).
А как оргазмом искажается в почти плаксивой гримаске мальчишеское лицо! Как дрожат губы, как жадно блудят руки — по яйцам, по промежности — как пять дополнительных членов… Из детства это помнится хуже, в детстве интересно запоминать другое — позы и обстоятельства, а не ощущения и изгибы тела. Но я все же помню Костины беззастенчивые пальцы, которые он умудрялся засовывать вместе с членом под мой сфинктер — я с удовольствием проделывал то же самое над ним самим:
…Выпустив в судороге последнюю струю, Кивок поднял голову и увидел расплывшееся в безмятежной улыбке Ленькино лицо. Стас сладко потягивался всем нежным юным гибким телом. В свете тусклых лампочек оно сияло девственной белизной. Качок склонил кудрявую голову набок и его длинные ресницы прикрыли глаза. Шарик обнимал его за плечи, вопросительно глядя на Генку, а тот, стыдливо прикрывая пах, подошел к Леньке сверху, от головы, опустился на колени и по-детски прильнул к его искусанным губам. Ангел бесшумно летал под трубами теплосети…
"Охххха, хороша тугая жопа!" — пропел Шарик, всадив член на всю его длину. Чуть привстав, растопырив тощие мальчишеские колени и круто выгибая зад, он хлипко, с силой ебал Леньку. Каждый раз, загнав хуй, он поднаседал и сверлил им несчастного Леньку с таким беспощадным напором, что тот, наверное, мог ощутить, как его отвердевшие яйца вдавливаются в промежность. Во рту у Леньки по-прежнему сновал второй член: Стасик держал его за уши и ебал. Оба парня тешились, жадно разглядывая друг друга за столь веселым занятием, отчего распалялись еще больше. Они как бы превратились в два жилистых члена, потерявших всякую чувствительность от бешенного натирания об Ленькино тело. "Щас, щас… щас… Охх! Щас я тебя вы-е-буу… Охх!" — задыхаясь стонал и ярился Стасик.- "Соси, блядь! Соси крепче, сука! Щас из меня… потечет… Соси мою сперррму… О, ооох, Оххх!" — Стасик задергался, и из его задроченного сосанием разбухшего толстого и онемевшего хуя хлынул и потек терпкий мужской сок. Ленька, содрогаясь от отвращения и охватившей его самого страсти, глотал мыльную горячую слизь, заполнявшую его рот, но не успевал, и сперма покрывала его губы, стекая по подбородку. От этого зрелища и Шарик внезапно задергался, в охватившем его припадке оргазма он почти влез верхом на Леньку, обхватив его бедрами и впиваясь губами в тощую Ленькину шею. Стоявший позади него в ожидании своей очереди Кивок, тоже отдался всеобщему порыву; он грубо схватил Шарика за бесстыдно болтающиеся между ног яйца и воткнул наслонявленный палец в его раскрытый пульсирующий анус. От этого Шарик, вливая в Леньку очередную изрядную порцию спермы, изогнулся дугой, а потом рухнул, обмякнув. Он оказался лицом прямо перед Стасом. — "Уу-умм, солененькая!" — пропел Шарик, кривляясь.
"Давай, бля, вытаскивай!" — Кивок потянул его за яйца, оттаскивая от Ленькиного зада.
— "Ты зачем, сука, мне палец в жопу вставлял?" — отбрыкиваясь и дергаясь, кричал Шарик.
— "А чо! Туга-ая жопа! Гля, в следующий раз тебя ебать будем". Кивок начал по-деревенски деловито пристраиваться, невозмутимо выпячивая член и быстро натирая его рукой.
— "Уй, блядь, отвяжите, сс-суки", — проскулил Ленька.
— "Ээ нет, паря, вот выeбу, тогда отвяжу", — спокойно возразил ему Кивок, звонко хлестанув Леньку по влажной ягодице.
— "Отвяжи… Кивок! Я это… ну… я сам дам… Ой, бляяяяяяя!" — заголосил Ленька, страдая от неумело вгоняемого в его зад Кивком органа. — "И то! Отвяжем? — предложил Стасик. — А будет брыкаться, так снова растянем. Слышишь, Ленька?!"
*****
— Молодец! Не прерывайся. Подойди и ляг на кушетку. — Он вскакивает на нее и ложится на спину, продолжая онанировать.
— Протяни левую руку за голову — Он отпускает свои яички и загибает ее кверху, где я быстро пристегиваю ее кожаным браслетом. — Теперь другую руку! — Его член звонко шлепается о живот. Я пристегиваю вторую руку к изголовью. — Ну а теперь потерпи немножко. Я все кончу сам! — и с этими словами я поднимаю перед ним штатив с занавеской и автоматически нащупываю, жадно ловлю-беру-сгребаю-хватаю его готовый возбужденный член. Все его тело — от сосков до пяток — теперь мое! Он нервно елозит на кушетке, привязанный за руки к изголовью.
— Не волнуйся — говорю я, — согни ноги в коленях… та-ак. Теперь раздвинь их. Вот так и лежи. Я вставлю твой пенис в специальный отсосник. Ничего плохого не будет… Не дрожи ты так!- и, ахххххх, я жадно ловлю губами его упруго загнутую мышцу! Как ныряльщик за жемчужными устрицами, я внедряюсь лицом и ладонями в раскрытый жар его паха. Я целиком проглатываю его член, но при этом почти не касаюсь его губами и языком — так нежен я с ним! Его яички, чуть сдавленные моими пальцами, плывут и перекатываются в моей ладони как два поплавка на тихой воде. его головка прикасается и потом вжимается в запредельное нечто, сокрытое у меня в горле и тогда я, медленно наращивая усилие, начинаю сосать этот дивный стебель. Я отчетливо слышу стон мальчика — это напрягшийся в засосе, его член почувствовал что сильно растянутая кожица крайней плоти (как резинка в проколотом воздушном шарике, когда вы засасываете ее, чтоб сделать смешно лопающийся пузырек) — как эта кожица, повинуясь моим губам, туго наезжает на головку и встре
Отирая губы платком (который я храню, со следами его семени, как дорогую реликвию), я опускаю штатив с занавеской и вижу его счастливое, расплывшееся в белозубой улыбке лицо.
— Ну? Понравился… (я подбираю слово)… отсосник?
— Да-аах,- хрипит он, васстанавливая дыхание. Он лежит передо мной ослепительно голенький сияя девственной прелестью юного мужского тела. Он вытянул ноги, его член опал и свесился набок, тяжело подмяв расслабленную мошонку. Его руки по-прежнему привязаны к изголовью, и оттого он остается совершенно беспомощно-раскрытым, хоть и счастливо расслабленным. Я понимаю, что кончу без рук, если буду вот так сидеть радом и любоваться им. Я поднимаюсь, отстегиваю его запястья и прошу перевернуться на живот. Утомленный утехами и ярким светом лампы, он тяжело переворачивает мускулистое чуть удлинненное тело пловца. Я кладу перед ним маленькую подушечку.
— Встань на коленки,- командую я ему,- теперь опусти плечи и подбородок на подушку! Возьмись руками за край у узголовья. Может, тебя снова пристегнуть?
— Не-а, не надо,- отвечает он, принимая указанную позу. Я по-прежнему стою сбоку.
— Ну смотри. Я введу тебе в заднее отверстие цилиндрический предмет. Довольно глубоко. Сначала можешь почувствовать жжение, может быть даже будет больно. Не волнуйся, просто потерпи. Постарайся расслабить попку. Как только тебе это удастся, боль пройдет. Договорились?
— М-мм… да…- Я снова поднимаю штатив со шторкой, захожу за ширму и быстро снимаю тонкие холщевые хирургические штаны, пропитанные моим половым соком. Беру свой одеревеневший от ожидания член и захожу сзади моего томящегося пациента. О-оо, небесные жители, вы ли создали это вот удивительное творение, раскрытое передо мной! В глазах моих темнеет, и я льну лицом в чуть влажную от давишних забав расщелину. Мой язык ложится туда, где две мальчишеские упругие булочки соприкасаются под острым углом, и скользит в поисках впадины. Ладони нежно растягивают Его ягодицы и в тот момент, когда кончик языка натыкается на заветную морщинку, пальцы автоматически фиксируют место и слегка надавливают на края, отчего оно, заветное, раскрывается. (Не надо морщиться, мой любознательный читатель! Лучше попробуй сам мальчишескую попку! Или, хмм, возьми кусок свежего масла, придай ему ту же соблазнительную форму, а дырочку проколи 3-хдневным листиком молодого фикуса — и полижи, по-исследуй ее своим языком!). И снова, как шмель…
Я быстро смазываю член вазелином и, пристроив его в отверстие, одним толчком легко вгоняю на треть длины.
— Аххххххххххх!
— Потерпи, расслабь попку, расслабь… — приговариваю я и грубо беру за одно из низко висящих яичек.(Правое, наверное — люблю играть правым яичком!) Это мгновенно переключает Его внимание, и мальчик снова распускает сфинктер. Пользуясь этим, я вгоняю член еще глубже
— Аххх…
Те, кого имели в зад, знают, что самый кайф наступает когда глубоко загнанный член медленно вытаскивают (охххоблеххче-ееенииииеее), и снова предательски вгоняют, не внимая мольбам и стонам, и потом снова ме-ееедленно вынимают, так что слезы встают в глазах. Удар — облегчение, удар, конвульсия — и снова облегчение. Ах! — аааа, Ах! — ааааааа… И все чаще и проворней трется он в глубине мальчика, и уж исчез день и ночь, и кушетка в поликлинике. Остались лишь мальчик, его бесстыдно раскрытая попка и ебущий ее здоровенный упругий ненасытный мой хуй, который то сверлит, то долбит, то замирает, подготавливая новую, неожиданную, убийственную, непереносимую, страшную в непредсказуемой неизведанности и потому такую сладкую атаку, которую всевышние на Олимпе дали испытать нам только одним — самым задним нашим местом.
— Ахххх!! К черту, на хуй эту блядскую занавеску! Я хочу его всего! Иди ко мне, мое святое убежище в этом холодном мире! Ах как сладок твой язык, как гибок стан! Сейчас, сейчас — дай мне дотянуться до твоего упругого кончика, дай мне сдернуть с него крайнюю плоть! Дай мне высунуть его головку! Не мешай своими руками — я сделаю это лучше чем ты, лучше, лучше, лучше, и не сопротивляйся…А-ааах. Дай мне насадить тебя поглубже на мой непокорный член! дадададада — Давай кончим вместе давай… давай… яумруяумру… еще еще еще выгнись целуй меня дай мне твой язык я хочу высосать твой язык не спеши дай мне еще мгновенье там так сладко в тебе выебименяещеглубже ааааааааа тыжеможешь глубжеглубжехуйййй да да вот оно подходит малыш ммммммммаааамааааа да облей нас обоих твоей спермой ее так много в тебе ты мог бы залить ею весь мир ещеохещеоххзаебиссссььь а я волью в тебя все без остатка а-аааа не кричи нас услышат я весь в тебе я х-ххххх- ооооох истекаюююююююююхххххххххууууууууйййййййй!
(Посвящается тебе, Артем) ————————————————————-
Послесловие
Дорогой читатель, ты конечно догадался что единственной целью этой новеллы было развлечь тебя и разжечь, чтоб в штанах у тебя стало влажно. Поэтому не ищи здесь идей. Я буду рад если под конец чтения ты распустишь ремень и, взяв себя за компас, пройдешься глазами по тем фрагментам текста которые тебе особенно запали. Приятных тебе утех.
Оба героя 5-й, заключительной части живы-здоровы и счастливы. Один из них сейчас в NY, PhD студент; другой в S-Fr, исследует что-то там атомно-молекулярное, а может нейро-лингвическое. Если хотите чтоб они рассказали еще что-нибудь, пошлите им свой отзыв, а еще лучше — расскажите как это было у вас! Поверьте, оно стоит того и оттого стоит!
M.L.