5
Я ласкала мою Блонди и мне было очень хорошо. Век бы так сидела век, никуда не двигаясь.
Потушив окурок в пепельнице, я встала:
— Пошли искупаемся, котёнок.
— В озере? — удивилась Блонди и аж передёрнулась от озноба.
— Зачем? — удивилась я. — Есть отличный бассейн с подогревом воды.
Бассейн был за домом, вела к нему крытая галерея. Шла она как раз от Каминного зала. Сделана галерея была в виде колоннады с застеклёнными проёмами, потолок был красиво расписан, пол выложен мозаикой с изображениями купающихся девушек. На мой взгляд, они были слишком жирными, сиськастыми и жопастыми, но мне показывали рисунками знаменитых художников, и я махнула рукой — делайте, что хотите. Сам бассейн был выполнен в виде стеклянного павильона. Чтоб он не дисгармонировал своим суперсовременным видом со старинной усадьбой, его отгородили деревьями и кустами.
В бассейне мы устроили эротическую игру. Начали друг друга раздевать, облизывая при этом, не пропуская ни малейшего кусочка тела. Эта игра нас так распалила, что мы устроили бешенный трах. В каких только позициях мы не использовали друг друга! Наконец, обессиленные, мы свалились в бассейн. Вода освежила нас и мы опять этим занялись на ступеньках — там широкая лестница была с постепенным увеличением глубины. Наконец всё-таки пресыщенные, мы пошли в раздевалку. Мои вещи не трогали, но для Блонди лежали новые корсет, чулки и туфли на пятнадцатисантиметровой платформе. Ну ещё я надела на неё наручники и поводок.
Столовую я не использовала, на меня тоску наводил огромный стол, рассчитанный не менее чем на полусотню гостей. А обедали мы в небольшом кабинете рядом. Я усадила блонди в кресло, привязала руки и ноги и кормила её сама. И меня, и её такой обед страшно забавлял. После обеда я потащила её в тир:
— Пошли, есть идея!
В тире, оборудованном в подвале, я достала пистолет:
— Значит так. Каждому даётся по пять выстрелов. Кто выбьет больше, тот победил, а значит и:
Я многозначительно посмотрела на Блонди. Та приуныла, но согласилась. А куда ей деться-то? Я выстрелила. 48 из пятидесяти — весьма неплохо. Потом дала пистолет Блонди. Та пальнула почти не целясь. Мне понравилось, что её рука не дрожала, глаза не щурила. Потом проверила результат и обомлела: сорок семь из пятидесяти. Я посмотрела ещё раз: вот мои дырки, обведённые фломастером, вот её. И ещё раз. Нет, всё точно. В полном обалдении я уставилась на мою блондинку:
— Ты что, стрельбой занималась?!
— Никогда! — ответила та. — Стреляла я всего однажды, из охотничьего ружья, у приятелей на даче. Муж промазал, а я попала. Он обозлился, обозвал тупой коровой и прогнал.
— Понятно: — сказала я.
Притащила кучу оружия: несколько пистолетов разных моделей, в том числе легендарный маузер, пару автоматов, штуки три винтовки, и заставила блондинку стрелять из этого арсенала. Та и сама с удовольстви-ем палила. Результаты превзошли все ожидания, пули точно ложились в цель.
Не, я стреляю не хуже, но у меня это результат длительных тренировок, а тут божий дар в чистом виде. Она в первый раз брала в руки оружие и не мазала!!! В конце концов я от избытка чувств обняла Блонди и горячо поцеловала.
— Вот уж не знала, что мне такое сокровище досталось! Твой муж дебил в тяжёлой форме! Прозевал такое чудо! Нет, милая, теперь я тебя точно мужу не отдам. И вообще тебя не отпущу. А вдруг кто-то украдёт?
*****
Блонди рассмеялась, но я если и шутила, то совсем чуть-чуть. Иметь собственного, верного стрелка — это же предел мечтаний! До этого я работала в одиночку, а теперь мы сможем осуществлять и более сложные композиции. Осталось лишь кой чему Блонди научить, но это уже чепуха. Главное — она была стрелок от бога, а этому можно научиться, но надо годы и годы практики.
Потом мы вместе почистили и смазали оружие — порядок есть порядок. Похоже, даже возня с этими же-лезяками доставляла ей почти такое же удовольствие, как и стрельба. Теп лучше, будет лелеять и холить свой инструмент. А потом я притащила бутылку шампуни и пирожные:
— Надо, любовь моя, отпраздновать рождение ещё одного снайпера!
Я выстрелила пробкой и разлила пузырящуюся жидкость по бокалам.
6
Когда она потащила меня в тир и заставила стрелять, я смерилась с поражением. Я сказала чистую правду: стреляла я лишь один раз в жизни из двустволки. Муж решил унизить меня и заставил стрелять. Представьте себе его ярость, когда я попала в цель с обеих стволов, а он промахнулся! До сих пор помню то удовольствие, когда держала в руках тяжёлое ружжо!
А тут настоящее боевое оружие! Беретта, глок, маузер, Стечкин! Особенно мне почему-то понравился маузер, хотя что в нём могло быть хорошего? Тяжёлая малоудобная железяка начала прошлого века. А вот поди ж ты! И стреляла с огромным удовольствием. И как приятно было видеть изумление и восторг Рокерши! Хотя что такого в моей стрельбе я не понимала. Прицелилась, выстрелила, попала. С трудом до меня дошло, что огромное большинство людей безбожно мажут, особенно впервые взяв в руки оружие. Мне стрельба так понравилось, что у меня и мысли не возникло, зачем ей понадобился снайпер. Мне и сейчас это всё равно. Пусть Рокерша думает, ей за это деньги платят:
Вдруг госпожа положила меня на стол, стала поливать шампусиком и слизывать это с моих груди, живо-та, пипиське. Я будто взорвалась, так бурно кончила. Потом она сама, легла на спину, я припала к её пизде, обильно поливая шампанским. Получив по несколько оргазмов, мы, наконец, смогли оторваться друг от друга.
— Как не печально, моя прелесть, — сказала Рокерша, — но мы должны пока расстаться.
Она привезла меня к дому уже не этом фургоне, а на шикарном американском авто да ещё и с шофёром, я быстро оделась. Поцеловав на прощание госпожу, я пошла домой. Там меня ждал разъярённый муж. Не сказав ни слова, он засветил мне в глаз. Я отлетела к стене и упала на пол. Муж подскочил и принялся срывать с меня одежду.
— Нет, только посмотрите на эту шлюху! — заорал он, когда я осталась в корсете и чулках. — Блядь! Ты же конченная блядь! Эта сука даже трусов не носит!! На! На!! На!!!
Он принялся бить меня ногами. За дверьми мелькнула довольная мордочка няни.
— Может быть, хватит? — внезапно раздался такой родной голос.
Рокерша!!
Муж, поднявший ногу, чтобы опять ударить, повернулся. Она стояла у дверей в распахнутом чёрном плаще и шляпе, заложив руки за спину. Муж, смерил её взглядом и спросил:
— Ты как вошла?
— Через двери, — усмехнулась Рокерша. — Вот, смотрю на происходящее. Здоровый мужик избивает жен-щину. Здорово!
— Пошла вон!!! — гаркнул муж.
И бросился госпожу. Были у меня сомнения в целесообразности такого шага и они подтвердились. Драки не было. Рокерша несколькими ударами свалила его на пол и подошла ко мне. Погладив по щеке, она спросила меня:
— Как чувствуешь, милая?
— Ничего, — прошептала я.
— Бля! — воскликнул муж. — Так ты лесбиянка? Ёбанным по голове! Моя жена — лесби! Кто бы мог поду-мать подобное! Тьфу на вас!! Извращенцы! Надо бы тебе, сука в шляпе, показать, что такое настоящий мужчина.
— Не себя ли ты имеешь в виду? — покосилась на него с насмешкой Рокерша. — Избить женщину и тут же получить по рогам от другой.
Она подняла меня и понесла в комнату. Следом, кряхтя и постанывая, кое-как заковылял муж. Положив меня на Диван, Рокерша повернулась к няне:
— Ну-ка, сучка, тряпки и воду!
— Конечно! — убежала няня.
А муж никак не мог успокоиться:
— Давить вас, шлюх, надо! Бабы просто взбесились! О доме, о семье перестали думать: Совсем стыд потеряли, бесстыдницы:
— Слышь, козёл, ты заткнёшь свою пасть! — злобно посмотрела на него Рокерша. — Или добавить?
Нет, добавки муж не хотел. Но и заткнуться он не мог — слишком сильным оказалось потрясение. Его жена изменила ему, да ещё с женщиной! Позору не оберёшься теперь!! Злобно глянув на нас, он ушёл в кабинет, что-то бурча себе под нос.
Тут няня принесла бинты и воду. Моя госпожа осторожно протёрла мои раны. Собственно, ран и не бы-ло, были лишь сильные ушибы, да повреждена левая рука. Просто из разбитых губ много крови разлетелось. Убедившись, что в общем не так уж плохо, Рокерша сказала:
— Я тебя с этим идиотом не оставлю. И девочек возьмём. — Потом хмуро посмотрела на няню. — И ты тоже поедешь.
— С детьми? — осторожно спросила няня.
— Ага, детсад для тебя открою! — ядовито ответила Рокерша. — Ахмеду продам.
— За что?! — воскликнула няня, побледнев как снег. Нет, ещё белее.
Ахмед взял под контроль всю проституцию в городе, попасть в его лапы — значит погибнуть.
— Из-за тебя едва не погибла моя подруга. Тебе орден надо дать? Пошли!
— Госпожа! — няня упала на колени, ухватившись за ноги Рокерши. — Не надо! Я: Я: Я всё для вас сделаю! Только не к Ахмеду!!! Я на всё согласна, только не к нему!!!
— Да? — Рокерша за волосы подняла голову няни и посмотрела в лицо. — Интересно: Ладно, собери дево-чек. И быстро!!
Няня вскочила и помчалась в детскую.
— Госпожа, вы простили её? — спросила я.
— Посмотрим: — неопределённо ответила Рокерша.
— Вот как? — раздался пьяный голос мужа. — Госпожа?!
Он стоял в дверях, в руках дрожала двустволка.
— Как же ты низко пала, сука: А ты? — он обратил свой взгляд на Рокершу. — Ты развратила мою жену, сделала тварью, блядью:
Продолжить он не смог. Хозяйка подошла, выхватила ружьё и прикладом двинула по роже. Муж улетел, теряя на лету выбитые зубы. Плюнув вслед, Рокерша повернулась к нам:
— Этот козёл даже забыл зарядить свою ружбайку. Что готовы? — И я, и няня кивнули. — Ну тогда поехали.
Вот уже три года мы живём вместе и очень счастливы. Мои дочери живут вместе с нами. И няня тоже, всё возится с дочками. Время от времени присоединяясь к нам в спальне. Рокершу она боится страшно, до дрожи в коленках. Муж куда-то уехал. Не вынес насмешек и презрения, после того, как моя госпожа кое о чём намекнула. Да, а стрелять я так и не бросила. Иногда мы ездим в турпоездки: