— Встреча на Эльбе, — фыркнул Сергей.
Они усилили напор, извлекая из аппетитной, совершенно беспомощной плоти волнообразное, почти нечеловеческое стенание. Кое-кто из прогуливающихся во тьме уловил эту ноту отчаяния, наслаждения и боли, долетающую из дюнной зоны. Несколько любовных пар замерло, вслушиваясь, ощупывая друг друга, возбуждаясь. Никто не хотел упустить редкостной возможности свершить соитие на фоне ночного пляжного изнасилования. Каким-то шестым чувством Наташа знала, что посторонние смакуют происходящее, стыд заставлял сдерживать стоны, толстый рог, неумолимо вонзающийся в отверстую попку, в то же время лишал ее самоконтроля, лишал остатков самоуважения…
Они позволили ей вырваться, выскользнуть. Она бросилась бежать — в темноту, на шум моря. За ней погнались, она слышала шумное дыхание, топот босых ног. Ее снова отловили — молча, жестко — и подвели к скамейке, постаив в непристойную позу. Кисти рук были сразу же прикручены к спинке скамейки, но она еще пыталась сопротивляться. Кто-то из них не задумываясь влепил ей несколько звонких оплеух.
— По мордасам, по мордасам! — пробормотал Сергей.
Она послушно развела ноги, выпятила зад.
Кто-то хихикнул — кажется, это был девичий голос. Оказалось, уже образовался небольшой кружок зрителей.
— Пользуйтесь! — великодушно предложил Сергей.
После секундной заминки подрагивающие от вобуждения пальцы ухватили ее за промежность, умело раскрыли вход.
— Миша, дай ей в рот! — это был тот же девичий голосок. Темный силуэт возник перед ней, гладкая головка ткнулась в склоненное вниз лицо. Она сжала губы.
— Не берет!
Пальцы в промежности тотчас пришли в движение и так защемили клитор, что она взвизгнула.
— Соси, сучка!
Она впустила член и стала его неумело вылизывать.
— Бездарь!
Мужчина ухватил ее за уши и взял инициативу на себя. Кончая, он извлек член, обильно выплеснув семя ей на лицо.
— Следующий!
Наташа вдруг ощутила перед собой женскую, специфически пахнущую муфточку. Женщина женщине? Разве такое возможно?! Однако влажная щель уже находилась перед ней, а несколько чувствительных щипков в глубинах собственной раковины напоминали, что следует поторопиться.
Наташа ввела кончик языка между упругих губ, робко лаская их.
— Выше! И глубже, дура!
Она покорно вошла вглубь, прижимаясь губами, прогибаясь, ощущая неожиданный прилив сладострастия.
— Ну, кто-нидудь сзади! — задыхаясь, проговорила ее мучительница. — В зад!
Сергей и Алекс сидели рядом на скамейке, курили, отдыхая. С моря тянуло прохладой. На длинной косе беззвучно мигал маяк.
— Да, это тебе не Удмуртия, Натик! — повторил Сергей с полузевком. — Запомнится вечерок, не так ли?
Наташа не имела возможности ответить.
— Ну, не пора ли по одиночкам? — заметил Алекс. — Ребята, потом проводите девочку до санатория — как бы не угодила в лапы каких-нибудь сексуальных хулиганов.
— Все будет в лучшем виде, — гоготнул кто-то. — По графе люкс.
— Все возвращается на круги своя, — задумчиво проговорил Сергей, когда они с приятелем отошли подальше. — В такие вечера особенно трудно взнуздать себя. Ты домой?
— Угу.
Они расстались. Алексею еще предстоял путь до Риги. Ярко освещенный вагон электрички. Смотришь в окошко, а видишь свое лицо. Оно так спокойно. Как она там сказала? Путешествия? Сталактиты в пещеpах? Забавно, забавно… Он вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и сразу почувствовал, что пес ткнулся головой в колени. Ощутил его твердый, поросший короткими волосками лоб.
Он прошел на кухню, а пес шел рядом, слышно было характерное постукивание когтей. Он зажег свет. Пес сидел у стенки и смотрел ему в лицо с любовью и преданностью. Он взял из холодильника немного холодного мяса, налил пива, вспомнил песчинки на мраморно-гладких ягодицах, острый запах водорослей, разгоряченного лона и подумал, что проводы лета, пожалуй, удались.