Рома схватил меня за голову и притянул к себе. Его ягодицы сжались, яички полезли вверх, его член буквально запульсировал внутри меня. Я почувствовал, как рот наполняется какой-то теплой жидкостью, которая затекает мне в горло. Пытаясь освободиться я стал крутить головой, но он не отпускал, а закрыв глаза, стонал и напрыгался все сильнее. Я выталкивал языком чужую плоть, но она упорно не сдавалась, а сочилась вязкой жидкостью. Наконец он выпустил мою голову и обмяк. Его член смягчился и начал уменьшаться. Потом немного отстранившись, но, не вынимая головку изо рта, он приказал мне дрочить свой член. Мне было противно, я хотел прекратить, но он настаивал и сжал веревку на шее. Я почувствовал его жестокость и согласился оставить член внутри себя, только немного покраснев и взвыв от неудобства.
Возобновив прерванные поглаживания мне стало так приятно, что голова закружилась, а в глазах потемнело. Не останавливаясь, я работал все быстрее и быстрее. И вот у меня внутри что-то лопнуло и из меня хлынул поток такого блаженства, которое ни с чем нельзя было сравнить. Я улетел, меня не было. Потом мир стал обретать свет, затем краски, затем ощущения. У меня во рту по-прежнему жил зверек, уже не такой мощный, а маленький и нежный. Он закрыл себя капюшоном и готовился уснуть. Ему было мокро и скользко. И вот уже почти родного зверька потянули наружу, а я уже к нему так привык, мне без него было неуютно и пусто. Он ушел, оставив после себя только свежесваренный кисель. Я еще пытался его остановить, потянувшись губами, но не смог. Я загрустил, но увидев как он красив на свободе улыбнулся. Мне было хорошо, как никогда прежде. Я облизал свои губы. Они были помечены запахом моего нового маленького друга. Теперь я знал, что захочу встретиться с ним вновь.
Аромат его лобковых волос, мужского семени смещенного со слюной вошел в мой мозг. С каждым вдохом в мой мир приходил новый запах секса и воспоминаний. Не прошло и пяти минут, как я впервые взял член в рот, чувствовал, как Рома заталкивает в меня свою плоть, как заставляет меня держать его во рту, посасывать, сжимая губы. Мой нос был прижат к лобку, а его яйца постукивали меня по обе стороны от подбородка и от этого я чуть не задохнулся в экстазе. Звук хлопков его члена и яиц о мое лицо наполнял воздух комнаты, снова и снова. Его член пульсировал в глубине моего горла, неустанно заставляя мое горло напрягаться, но ничего внутри меня не выражало протеста этому.
Я сам не понял, как это он получил в свое полное распоряжение мой рот, как заставил принять фонтан семени, проглотив почти до капли. Я служил ему в течение нескольких, безусловно, знаковых для меня минут пока он не вытащил свой сильный жесткой инструмент из моего рта. Отступив от меня на шаг он довольно сказал: "Ты молодец и станешь настоящим вафлером. " Я, слыша как пацаны дразнили кого-то на улице вафлер, но не понимал, что это значит. Явно оно было обидным и плохим. Теперь я понял, что вафлер этот тот, кто берт в рот мужской член и теперь этим человеком стал я. Я вафлер, я вафлер. Внутри меня все похолодело, я стал задумываться как жить дальше, как скрыть сделанное, как не стать центром насмешек. Я ощутил себя изгоем даже не выйдя за приделы комнаты.
Я облизал губы, и язык снова почувствовал вкус излитой в меня липкой жидкости — спермы. Рома заметил моё движение и спросил "Хочешь еще?" Я молчал. Он ответил за меня "Моих родителей не будет еще два дня, так, что мы успеем еще закрепить твой успех. Садись на диван и давай смотреть фильм. " Петлю с моей шеи он не снял. Принеся с кухни бананы, апельсины и конфеты мы расположились рядом. Таких лакомств сразу я не ел никогда. Снова начался фильм. Там женщина сидела в какой-то кабинке с небольшими отверстиями в стенах, в которые время от времени просовывался очередной член. Она лизала, терла их рукой, гладила, дрочила. Мужчины выдыхались быстро и её лицо уже все было залито спермой.
Мой член дернулся и начал привставать. Рома увидев это спросил: "Кем я себя представляю? Женщины или скрытых мужчин. " Я ответил, что никем. На самом деле я просто не мог произнести эти слова вслух. Я представлял себя не женщиной и не мужчиной, я, наконец, понял, что я был в роли берущего рта, этих розовых губ, кончика языка, этих мокрых ласк и прикосновений. Я хотел быть в роли принимающего рта, в, который на время проникает бугристая плоть. Не выдержав очередной сцены, где с конца очередного счастливца засочилась по капле сперма, которую я мысленно был готов поймать на лету, я сам наклонился к Роминой сладкой палочке. Он будто не поверив своим глазам, немного отодвинул свой полунапряженный член и улыбнулся. Я не изменил своего решения и подполз к нему ближе. Положив руку ему на ногу я заскользил вверх к его талии. Я погладил его ногу несколько раз, потом поправил его смятые яйца, чтобы лучше видеть его возбуждение.