— У, Макс хочет, чтобы вы и вправду проделали это перед окном, причём отдёрнув на этот раз тюль. Рискованно, — тут в голосе парня вновь сверкнула ирония, — но попробовать стоит. В конце концов, что вам терять?
На негнущихся ногах Ирина шагнула к окну, плохо, будто в тумане, различая детали комнаты.
— Вик также желает, — смеясь, добавил Дэн, — чтобы вы прихватили с собою свой синий зонтик.
Его всё ещё смеющиеся глаза наблюдали за тем, как Ирина разворачивается в направлении стенной вешалки, снимает с крюка зонт, после чего делает несколько шагов к окну и оцепеневшими пальцами разводит в стороны почти невесомую паутину тюля.
В чистом стекле окна преподавательница интерлинка краем глаза увидела своё отражение.
Кто она теперь?
Персонаж, оказавшийся вовсе не персонажем? Сексуальная игрушка кучки компьютерных гиков?
— Правой рукою втолкните сзади в себя закрытый зонтик, введите в себя сантиметров на десять или пятнадцать, двигая вперёд и назад.
Она повиновалась, чувствуя, что не различает уже сон и явь, ощущая, как острый пик купленного ею на сибирском рынке синего зонтика вторгается в её заповедные недра.
— Встаньте к окошку в профиль, чтобы всё при желании хорошо было видно. Левой рукой… отлично… проведите по груди, по груди и сосочкам, а потом опустите ниже.
Пальцы Ирины достигли снова курчавого треугольничка, сперва неуверенно, а потом начав всё быстрее ласкать его, словно синхронизируясь с движениями зонта позади.
Воздух рвал изнутри пряными обжигающими протуберанцами её лёгкие, фривольно щекоча её мозг и путая её мысли, сбивая её с толку и не позволяя сосредоточиться ни на чём.
Слёзы переливчатой дымкой стояли в её глазах.
— Прекрасно. Именно о такой преподавательнице международного языка я всегда и мечтал, — негромко рассмеялся Дэн, откинувшись назад на спинку стула и наслаждаясь зрелищем.
Рабыня.
Теперь она на веки вечные станет их невольницей, их рабой, с холодком осознала Ирина. Урок за уроком, издевательство за издевательством, — и страшно даже представить себе, что способен в будущем вообразить для неё коллективный спермотоксический разум.
Игрушка.
Её будут использовать, с нею будут развлекаться, с нею будут осуществлять все мыслимые и немыслимые фантазии. Когда она будет надоедать кому-либо, её будут передавать с рук на руки — вместе с запасами компромата.
Всегда.
Создав эту ситуацию, она угодила в ловушку, обрекла себя на замкнутый круг, из которого нет ни намёка на выход.
Никогда.
Не слишком ли легко и быстро она ухитрилась принять на веру, что она — гипноперсонаж?
Как будто хотела этого.
Как будто идея эта манила её.
"Разве не жаждалось тебе выпустить себя на волю, подобно героиням любимых роликов, осуществить потаённые грёзы? Разве не наслаждалась ты, лёжа обнажённой на этом столе?"
Ирина застонала, выгнувшись перед окном дугой, введя в себя зонтик ещё на несколько сантиметров глубже, и сложно было сказать, чего в этом стоне больше — наслаждения или стыда.
"Разве тебе не нравилась вседозволенность, чувство свободы от последствий и от законов, ощущение, что никто в мире не властен над тобою?"
Пальцы её скользнули глубже в алую щёлку, заполняя её целиком.
"Разве не упивалась ты своей властью над беззащитным застенчивым учеником, осознавая, что держишь его на краю, что можешь вынудить его извергнуться в брюки в любой момент?"
Пальцы её растопырились, а потом снова сжались, ещё раз и опять, снова и снова.
Всё быстрей и быстрее.
"Теперь ты сама, дорогая, будешь игрушкой, сексуальной рабой, с которой можно проделать всё, не опасаясь последствий. Разве не справедливо?"
Ирина закричала, теряя равновесие, правая рука её продолжала спазматически дёргать зонт, с глаз её упали очки, по щекам её ручейками растекались слёзы, и снова трудно было сказать, чего в этом крике больше — стона или плача.
Ноги её подогнулись, ягодицы её встретились с пушистым ворсом. То всхлипывая, то тяжело дыша, Ирина встала на четвереньки.