— Договор наш остается в силе, Богдан. Что решили, то и будет. Ты не поверишь, но подобное условие есть и у нас с Дрюхой. Как бы вы с ним и Витьком не паровались, какие бы групповухи ни устраивали, я прошу одно — Ванюшу моего в них не заманивать. Запал я на него по самое не могу. Как пацан желторотый, бля: Не знаю братуха, как он ко мне. Хочется верить — так же: а если нет, я и не знаю как быть: умру от тоски, слышишь. Мне без него ни смотреть никуда, ни дышать не хочется. Заслонил собой: все. Слышь, ведь он тоже ночью мог к вам перебраться, к любому из вас: и тогда: было бы все проще. Трахались бы, сколько там еще нам осталось вместе быть. Ну, погоревал бы про себя, зализал бы очередной облом и ладушки. Но он же всю ночь только со мной, так до самого утра и льнул. Чует сердце, что и я ему в душу запал: А нет, так пошлю его подальше и: трахайте меня тогда во все дыры, как б***ь последнюю! А я бухать буду по-черному и выть молча, пока душа ныть не перестанет. Вот так…
Старшой прижал к себе до хруста костей и принялся успокаивать, целуя глаза и собирая губами со щек навернувшиеся слезы.
— Не прав ты, брат. Не по делу базаришь. Не тебя бля, а пацана драть мы будем в хвост и гриву, окажись он с гнильцой. Нам Твоего х** не хватать будет. Он нам еще ох как пригодится! И Витьку, и Дрону, и: мне тоже. И страсти твоей дикой и улыбки, от которой душу переворачивает: Да и так тоже не будет. Видел я как Ванек с утра спросонья счастливо на тебя зырил, да лыбился во все 32. Полюбился ты ему — вот что сказать хочу. И слепому видно. Я вчера засек еще это:
Эх, счастливые вы с Дроном. Нашли себе пары. Витек как к нему ночью прилип, так и не оторвать уж было: Это ж он только под утро ко мне обернулся. А так всю ночь они друг друга не отпускали:
А что до просьбы твоей, так это железно. Дрона я предупрежу, чтоб не надумал глупости какой. Хотя он и сам наверное просек все по рожам вашим блаженным. О рыжике и речи нет. Ревнует он дико, но на то и мы есть, чтоб не скучал он по тебе.
Захотите с Ваньком вдвоем лишь миловаться, никто к вам не полезет. Слово даю. А коль надумаете с нами вместе покуролесить — только рады будем. Вам решать. Ты Кир только это: слово держи. Хочу я с тобой хоть разок один перепихнуться на полную. Я, думаешь, просто так ночью на дрын твой накинулся? Я ж этого дела уж лет 20 не делал. И в страшном сне всего пару дней тому такое не могло мне пригрезиться: А как затолкал его в ротешник, так забалдел, что вместе с тобой: от руки кончил! И спермак твой как нектар, бля, глотал. Умеешь ты брат так зажечь, что хоть скачи!
Закипел чайник, я бухнул в него сразу половину большой пачки кофе. Богдан прихватил хлеб, сыр и ветчину на бутерброды, добыл из своих запасов бутылку вискаря и мы двинули обратно.
На крыльце колыбы, закутавшись в одеяло сиротливо сидел пунцовый Ванютка:
— Я это, мешать не хотел им: там.
Я деликатно постучал и услыхав довольное басовитое "входите" распахнул дверь. На постели под одеялом в обнимку лежали Витек с Дроном с такими восторженными рожами, что у меня в момент вздыбился. Обида за Ваню развеялась, как дым.
— Ладно вам нежится "Твикс" вы наш черно-рыжий. Подъем. Хоть бы Ваню постеснялись, бля. Выгнали хлопца на холод собачий.
— Дак а че ж нам после ночи-то шугаться! Х** стоит аж дымится, куда ж нам деваться было. Да и не выгоняли мы никого: Ладно, Вань, прости. Не сдержался — терпежу никакого, бля, уж не было. Да и вы тож, пропали и нету, и нету вас. А сученок рыжий тааа-к ластится, аж в глазах темнеет: Да ладно уж вам: не обижайтесь, братаны. Исправимся мы и возместим: хоть счас — заржал Дрон.
От слов его заторчало уже у всех. Рдяный Витек стыдливо зарылся лицом в волосатую грудь борова. Во взгляде старшого запрыгали было чертики. Твою мать, еще миг и все снова завалятся трахаться! Но это был всего лишь миг.
— "Так, бля — стоять-бояться! — рыкнул Богдан оглушительно — Завязали х**ню пороть! Жрать надо. Разгребать что с погодой и что делать нам. Дрон, сука, — подъем была команда!"