— Да ладно тебе дочь, к отцу придираться. Твой папа Костя не был никогда алкоголиком. Я тебе наврала маленькой. А вот женщин Костя действительно любит. И я его часто ревновала к своим подругам. Но давайте выпьем и поедим… . .
— сказала Света, поднимая руку с налитой рюмкой. Мы чокнулись втроём и дружно выпили. При этом Юля, выпила водку как воду. Хотя в " Сибирской водке" которую я привез из Тулы. Было сорок пять градусов, и даже я мужик поморщился. А моей дочурке хоть бы хны. Она выпив водку, ковырнула вилкой в тарелке с колбасой. И тут же закурила сигарету из моей пачки на столе. С собой я привёз блок " явы" в мягкой упаковке. И одну из пачек я положил на стол. Света курила в молодости и судя по пепельнице на столе, не бросила эту пагубную привычку и сейчас.
— Ты бы хоть поела, а то сразу за сигарету схватилась. Ну теперь отец займется твоим воспитанием… . .
— одернула дочь Света, хотя сама тоже закусив выпитое вино ломтиком сыра, протянулась к пачке " явы" и с наслаждением затянулась.
— Сто лет " яву" не курила. Неплохие сигареты, но у нас в Харькове их не купишь… …
— сказала Света, затягиваясь качественным московским табаком. " Яву" и в Туле нельзя было купить, эти сигареты продавались только в Москве. А несколько блоков " явы, " мне привёз знакомый, который ездил в Москву в командировку по работе. Один блок я искурил ещё в Туле, а второй взял с собой в поездку и не прогадал. Жена и дочь, с удовольствием курили московские сигареты, пуская дым из своих накрашенных помадой губ. Юля не стала переодеваться и как была в джинсах и в зелёной кофте. Так и сидела в ней за столом. А я смотрел на её кофту, на выпирающие под ней крупные груди. И вспоминал что ещё недавно, я лапал эти груди у неё через кофту. У меня сидя за столом встал колом член.
Я искоса рассматривал дочь чтобы не вызвать подозрения у Светы, а та просматривала на меня. И нам с ней было что сказать друг другу, если бы мы были одни. Смотря на дочь, я видел в её лице себя. Юля была моей копией, от матери Светы, у неё только небольшая ямочка на подбородке и рот. А нос, глаза и волосы на голове, были моими. Мой цвет волос темно-русый, и у дочки были темно- русые локоны на голове. И ещё Юля была ослепительно красива. Думаю что от парней у неё не было отбоя. Хотя тем чем она занималась вечерами с подругой Ирой. Подтверждало правдивость пословицы "что яблоко от яблони, далеко не падает. " Её мать Света, была по молодости блядью. Ездила с подругой в Абхазию, где их ебли за деньги волосатые южане. И дочурка пошла по её стопам, отсасывая у прохожих в подворотне за двадцать пять рублей. И как только мой здоровенный хуй, ей в рот влез? Подумал я про себя, рассматривая губы дочки.
— Я спать пойду, мне завтра на занятия в институт идти. А вы " молодые " раслабляйтесь… . .
— сказала Юля, вставя из за стола. От предложенной повторной рюмки водки, она отказалась и встав со стула пошла к себе в комнату. А я смотря на её жопу обтянутую тугими джинсами. Подумал что попец у моей дочурки нехилый. Она у неё была конечно поменьше чем у мамаши. Но пухлой пиздец. Я видел как ягодицы её молодой жопки, перекатывались при ходьбе, обжатые тканью джинс.
— Ну, а мы тоже засиживаться за столом не будем. Давай ещё по рюмашке дорогой и пошли в нашу спальню поебемься… .
— толкнула меня под столом ногой Света. И я налил ей и себе по рюмке водки и вина.
— За то чтобы у нас с тобой Костя, началась " Новая жизнь"… . .
— толкнула тост Света, мы выпили с ней на брудершафт, и вместо закуски были наши с ней губы. Я поцеловал свою благоверную в засос и сосясь со Светой. Увидел краем глаза, что дверь в зал приоткрыта и в ней стоит Юля. Она смотрела как я целуюсь взасос с её мамой. И глаза дочки выражали презрением ко мне. А я чтобы позлить дочь, стал мять груди у Светы через блузку и Юля ушла от дверей. Вот же сучка, что она хочет от меня? Ревнует к матери, или ненавидит за тот случай под аркой десятиэтажки? В любом случае, я завтра с ней поговорю. Конкретно спрошу у Юли оставаться мне тут, или уезжать обратно в Россию. Ведь если она меня возненавидит. То житья мне в доме Светы точно не будет. Хотя у меня было чувство, что все будет нормально. И мне не придётся никуда уезжать из Харькова.
— Пошли скорее ко мне в спальню. У меня уже все трусы мокрые от хотения… . .