— Тебе что яйца сейчас оторвать или как… .?
— разъярённая тёща прижала меня в сенях и легонько давила рукой мне в ширинку. Зинаида Михайловна вернулась с работы и подкараулила когда я ходил в уборную поссать.
— За что мама? И не надо трогать мои яйца тётя Зина. Ведь тогда я не смогу вас трахать, если вы мне их оторвете… . .
— сказал я тёще, пытаясь убрать её руку со своей ширинки. Но эта колхозница была физически сильная и ещё больше стала давить рукой мне в промежность.
— За что? А я просила Ленку трогать? Я же тебе русским языком зятек сказала. Что придёшь из армии и я её под тебя подложу. А ты что сделал… .?
— яростно прошипела мне тёща, стоя со мной в полутемных сенцах. И было непонятно по её лицу, шутит она или говорит всерьёз? Но в любом случае доярка не хотела причинить вред моему члену и яйцам. И женщина делала вид что давит на мою ширинку, при этом прекрасно себя контролируя и понимая. Что у молодого зятя там между ног, находится её "счастье". Без которого она не может теперь жить как наркоман без иглы.
— Да отпусти ты парня Зина. Не трогал он нашу Ленку и она как была целкой так и ей и осталась. Костя для нас всех старался, помощницу себе сделал. А ты ему яйца жмешь дура… .
— сказала матери вошедшая в сенцы из дома Таня, в накинутом на плечи полушубке. Девушка шла в туалет и услышала разговор матери.
— Помощницу? Да что ты несешь Таня… .?
— удивлённо переспросила у старшей дочки, Зинаида Михайловна.
— Да помощницу и сегодня ты узнаешь её в деле. Сходим на ферму, телка поменяем и закроемся до утра в моей половине дома… .
— ответила Таня матери и наклонившись к ней, зашептала той что-то на ухо. Я видел что глаза у моей тёщи полезли на лоб от услышанного и она удивлённо закачала головой глядя на меня.
— Прости меня сыночек. Прости дуру набитую. Ведь тебе же тяжело с нами со всеми справлятся. А Лена тебе поможет раз она сама захотела… .
— затараторила теща, когда мы с ней остались одни в сенцах а Таня ушла ссать в уборную на улицу.
— Ну вот видите мама? А вы хотели мне яйца оторвать. Придётся отрабатывать сегодня перед своим зятем Зинаида Михайловна… .?
— ответил я тёще и поцеловал в губы милую моему сердцу женщину. От тёти Зины пахло парным молоком и коровьим навозом, лошадиным потом и морозной свежестью. И эти простые деревенские запахи, были намного приятнее любых духов.
— Ну хватит целоваться пока вас отец не засек. У Саши язык как у бабы. Расплетёт по деревне что его зять тёщу ебёт. Тебе же житья бабы на ферме не дадут… . .
— разогнала нас вошедшая с улицы Таня И мы пошли в дом ужинать перед походом на колхозный двор, менять телёнка больного на здорового. Старшая дочь Зинаиды Михайловны была права. Если в деревне узнают об интимной связи зятя и тёщи, то заклюют. Таковы сельские нравы и обычаи. Хотя подобные отношения когда ещё не старая тёща и молодой зять. Имееют между собой сексуальные отношения, в провинции не редкость. Но в любом случае местные кумушки не упустят возможности почесать свои " острые" языки. Узнав о том что заведующая фермой Зина, ебется со своим зятем.
— Костя, ты в армии в танкисты просись. В танке целее будешь. И в нём тепло чем с автоматом бегать в пехоте на морозе… . .
— учил меня дядя Саша, муж моей тёщи и отец обеих дочерей. Мы сидели всей семьёй за длинным столом и ужинали. Во главе стола как и положено восседала Зинаида Михайловна. Дядя Саша был подкаблучником как и мой папаша и во всем слушался свою рослую жену. Тёща пока собирала на стол, успела подкрасить губы. И сейчас сидя за столом, то и дело бросала любопытные косяки на свою младшую дочь Лену. А у меня от взглядов тёщи на сестру Тани, встал колом член в штанах. Я представил себе что уже скоро ночью черненькая головка Лены. Будет прижата к лобку её матери и младшая дочь доведет свою мать до клиториального оргазма. Лаская её крупный клитор нежным девичьим языком.
— Делать ему нечего чтобы в железной коробке сидеть и соляру нюхать. Мой Костя десантником будет или лётчиком. У них форма красивая. Из армии придёт в кителе с голубыми погонами. И я буду с ним по деревне под ручку ходить… . .
— ответила отцу Таня, прижимаясь ко мне поближе.
— Вот дура девка. А если у него парашют нераскроется когда с самолёта будет прыгать. У Веры почтальонки из Хитрово, так сын и погиб на учениях. Нет уж лучше я своему зятю или " белый билет" выхлопочу. Или упрошу военкома чтобы он поближе к дому сынка оставил служить… . .
— сказала тёща, накладывая всем в тарелки толченной картошки из кастрюли.
— Да что вы все к Косте пристали и за него решаете где парню служить. Ему весной дадут права на машину и он будет служить шофером в автомобильных войсках… .
— неожиданно для всех сказала Лена и она была права. Имея на руках права шофера, у призывника было больше шансов попасть в автомобильные войска и служить по специальности.
— Вот точно дочка. У нас в семье только шофера и не хватает. Тракторист есть но от него толку как от козла молока… .
— тётя Зина покосилась на сидящего за столом мужа, ставя тарелку с солёными огурцами к картошке.
— Из армии придёшь, я Николая Егорыча нашего председателя упрошу чтобы он тебя на работу к нам в колхоз взял. Получишь новую машину " ЗИЛ" и будешь на нём на уборке работать. Две машины зерна на склад, а одну машину зерна домой. Эх заживем мы тогда Костя, хозяйство ещё больше этого разведём… . .
— захохатала теща, наливая страдающему мужу стакан самогона. Причём тётя Зина была невероятно щедра к своему алкашу супругу. Ведь в планы любвиобильной колхозницы. Входило споить мужа, чтобы тот не помешал ей предаваться любовным утехам ночью с зятем и дочками. По этому и получил дядя Саша из рук своей строгой супруги, которую боялся как огня. Целый двестиграмовый " малиновский" стакан самогонки, вместо обычной стопки.
— За нас мужиков Костя. Чтобы хуй стоял и деньги были… . .
— толкнул тост дядя Саша и ни с кем не чокаясь, заглотил в несколько глотков большой стакан самогона.