Мы снова стали любиться каждую ночь, испытывая непрерывное вожделение друг к другу, с новым любопытством фантазируя с позами и любовными играми. Однажды, когда я беличьей кисточкой щекотал длинненькую пипеточку клитора, пытаясь заставить ее выпустить крошечную головку, я вспомнил красную пухлую раздвоенность меж ножек Нины и сказал жене: "А не пригласить ли нам Пряхиных?"Возможно и совпадение, но именно в этот момент глянцево блестящая бусинка проклюнулась над розовыми складками, и дразняще дерзко уставилась на меня.
В день, когда должны были прийти Пряхины, меня трясло от возбуждения чуть ли не с утра. Это было давно забытое ощущение, которое бывало когда-то в предвкушении, что ты сегодня получишь женщину, которую давно жаждал и добивался. Но это забытое ощущение напоминало и о другом, слишком долгое нервное ожидание чаще всего имеет не лучший финал. Вот разница между любовью и сексом, секс тем успешнее, чем меньше в нем любви, и больше привычной рутины. Я знал только один способ снять излишнюю нервозность, но почему-то решил прибегнуть не к прямому пути, а более сложному. Я мог бы просто предложить Тане заняться любовью, но я не хотел демонстрировать ей свое нетерпение, мало ли как она его истолкует. Поэтому я предложил ей: "Тебя не надо подбрить внизу?"- "Я уже… ", — бросила жена. "Ну-ка покажи" Она вздернула вверх легкую домашнюю юбочку, показав голенький светлый треугольник с дерзким разрезом. Я протянул к нему руку: "Ну-ка, проверим. Вот, так я и знал". Я нащупал шершавенькие островки, как всегда, когда она брила себя сама, она оставляла огрехи на внутреннем изгибе больших губ и в верхнем смыкании, где складочки сходились в сложной конфигурации. "Пойдем-ка, тебя подправим. "Сбросив одежду, она села на край ванны и широко, как могла, развела нога. Я натер ей губки кремом, их красно-розовые кончики выглядывали над осевшей пеной как причудливые кораллы. Я выбрил ее до идеальной гладкости, когда кончик пальца скользил по ее коже, как по теплому шелку. Ее розовая дырочка, блестящая от влаги, открылась и соблазняла своей загадочной глубиной. Я обмыл ее выбритое межножие и, наклонившись, трогал свежую гладкость языком. На голенькую складку губы медленно вытекала из щели струйка любовной влаги. "Что дальше? — спросила Танька. — Постель-то я уже свежую застелила". Я повернул ее спиной к себе и наклонил над ванной. Она уперлась в нее руками, оттопырив зад. Я раздвинул крутые щечки ее ягодиц, обнажив сразу два отверстия, и вошел в нее. Причмокнув, ее дырочка раздалась, впуская мой ствол. Он вошел в нее, как поршень, и выдавленный воздух вышел из нее, вострубив и тут же сорвавшись на всхлип.