— Тогда пошли на кухню.
Арбуз попался сладкий, я накинулась и, сама вымазавшись по уши в арбузном соке, наблюдала, как красиво и аккуратно Слава ест. Его руки меня просто гипнотизировали. Я взгляда не могла от них отвести, одновременно, понятное дело, представляя, как он этими самыми руками:
— Слав, — наконец выдавила я, наполовину прикрыв стремительно краснеющее лицо арбузной коркой, — ты не обиделся? Не обижайся, правда, мы не специально, мы не хотели, просто так неожиданно, ну и: — я сбилась окончательно.
— В голову не бери, — спокойно ответил дядя, и совсем по-хирургически добавил, — Зашили и забыли. Я завтра рано поеду и скорее всего останусь дежурить. Завтра одна спишь. Не боишься одна оставаться?
— Нет, я Верку позову, ей бабушка разрешит.
— Ну и отлично! Приготовите тут что-нибудь, сообразите. Продукты я купил. Арбуз еще остался, половина, все ешьте, мороженое в морозилке. — Потом задумался. — Первое есть обязательно, с меня тетя Оля слово взяла, суп прокиснет, она целую кастрюлю наварила. А то носитесь целый день на одних бутербродах.
— Слав, ну жарко же, есть неохота, горячий не хочется, а в холодном жир плавает противный — немедленно заканючила я, — Ладно мы окрошку сделаем? У Верки вкусно получается.
— Ладно, все я в душ и спать. Тарелки сполоснешь? — он обернулся в дверях.
— Да-да, иди.
В ванной полилась вода. Я тихо прошла мимо в бабушкину комнату, убрала с дивана кукольный дом, постелила и легла.
Утром, как водится, мы с Веркой подались на карьеры. Потом обедали окрошкой, гуляли, обшивали кукол. Верка сшила из старого куска тюля и моих старых, оставшихся с начальной школы, белых бантов шикарное свадебное платье и даже смастерила подобие шляпки с вуалью. Поскольку такой роскоши, как Кен, у меня не было и не предполагалось, на церемонии бракосочетания мы его просто представляли рядом с моей шикарной невестой.
— Кто у нас жених будет? Твоя Кейт — дизайнер, а жених кто? — спросила Верка на правах режиссера-постановщика действа.
— Я хочу, чтобы его звали Себастьян, как моего любимого героя в сериале. (Тогда по телевизору шли бразильские "Тайные страсти") , а по профессии, как и Себастьян, он будет врачом, хирургом. — Мечтательно произнесла я.
— А я думала гинекологом, — хихикнула неугомонная Верка.
— Да иди ты! — сразу вспыхнув, выпалила я. — Совсем здесь ни при чем!
— Ну конечно! — ехидно ответила подруга, снисходительно глянув на меня на правах старшей.
Пользуясь тем, что присмотра взрослых за нами никакого (кроме звонка Веркиной бабушки ровно в 22-00 о том, что пора спать) , проиграли и проболтали мы до двенадцати ночи. А часа в 4 утра я проснулась от того, что довольно сильно тянуло живот. Проворочавшись еще с полчаса и поняв, что боль не утихает, а только хуже, я жалобно разбудила Верку. Та, не сразу поняв спросонья, чего от нее хотят, предложила сходить в туалет, утверждая, что "это точно от арбуза" , хотя сама чувствовала себя прекрасно, а арбуз ели вместе. В конечном итоге, промучившись до 8 часов, мы решились разбудить Веркину бабушку.
Он тут же спустилась, посмотрела на меня бледную и напуганную, спросила, где болит, справа или слева. Слева болело, как мне казалось, больше, на что она авторитетно заявив, что если не справа, то точно не аппендицит, дала выпить таблетку но-шпы и посоветовала тихонько полежать, а лучше попытаться поспать. Боль и вправду уменьшилась, и мы снова заснули. Проснулись около 11 от звука открываемой двери — приехал Слава. Верка, помня конфуз, приключившийся накануне, предпочла быстренько улизнуть домой. Зато минут через 10 пришла ее бабушка и о чем-то говорила со Славой, снова хлопнула входная дверь. Я лежала, боясь пошевелиться и постоянно прислушиваясь к своему животу. Через минуту зашел Слава, взял стул, сел рядом с диваном.
— Привет!
— Привет, чего не встаешь?
— Я сейчас встану. — Смотреть на него мне почему-то было неловко.
— Антонина Петровна заходила, сказала, тебе плохо было утром. Что случилось?
— Ничего, так просто, живот заболел. Она мне таблетку дала.
— Прошел?
— Не знаю, — осторожно сказала я, — вроде не болит.
— Ну и хорошо, давай тогда, вставай, приходи завтракать.
В ванной живот снова начало предательски потягивать. Когда я вышла на кухню, вид наверное имела довольно бледный и испуганный, потому что Слава, отложив нож и отодвинув в сторону масленку, прямо взглянув на меня, спросил только одно:
— Болит?