Писька была открыта для взора как на фотографиях. В голове мальчика мелькнула мысль о том, что кто-то может войти, что он не один. Он взмок. Во рту стало сухо. Писюн стал рывками опускаться. А девочка перевернулась на живот, отставила попу и задрала подол сарафана на спину. Мальчик в школе видел как девочки на физре делали такое упражнение. Но там в спортзале это было в футболках, спортивных штанах и кедах. А тут он смотрел на голую отставленную попу, задранный сарафан, трусы на лодыжках, серые в пыли пятки… и письку! Письку! Письку, так бесстыдно открытую для него. И ещё там где-то улыбающееся личико девочки.
Писюн снова встал, яйца заныли, как всегда ныли если долго читать Мопассана и не дрочить. И мальчик решился. В голове была только девочка, только писька… Нет не в голове, она была тут рядом, живая, манящая, дразнящая. Он взял в ладонь писюн и начал дрочить. Он знал как нужно, что бы и не долго и с лучшим результатом. Не так как показывал Петя-дурачек вперёд-назад, а вверх-вниз, как он увидел однажды на фото. Девочка протянула руку, еще чуть выгнулась и потянула за ягодицу в сторону, открыв попу и потянув писю. Показалась изюминка посредине попы, а писька искривилась и раскрылась широко, открыв розовую бездну.
Это было краем. В голове мальчика что-то взорвалось, взорвалось и во всем теле. Струйка ударила в кровать, попала на девочку… Когда мальчик пришёл в себя, он стоял посреди комнаты со спущенными трусами. На него с восторгом смотрела девочка. Писюн висел, на руке блестела сперма. Потом все было так, как бывает когда болеешь и температура, мальчик что-то делал, куда-то шёл, что-то говорил. Но это все был не он. И только вечером, после душа, в кровати он пришёл в себя. Резко стало светло в голове. Резко всплыла картинка прошедшего дня. Кровать, девочка, писька! Писюн встал.
Теперь рядом ни кого не было, ни кто не мог войти. Мальчик скинул одеяло и утонул в океане блаженства, которое налила для него девочка.