— Да ты и впрямь мачо! — засмеялась она и подошла ко мне, уткнув меня лицом в сои груди, — мачо: сделай мне еще раз хорошо: — она поцеловала меня глубоким поцелуем в губы, от чего у меня моментально поднялся ствол к небу.
Мы переместились обратно ко мне в комнату. Она легла на кровать, чуть разведя ноги, раскинув не широко руки. Ее влагалище уже выдало на-гора несколько капелек ее сока. Я сел рядом с ней, положил правую руку ей на правую грудь и слегка сжал ее. Она немного прогнула свою спинку. Левой рукой я провел ей по внутренней стороне бедра от колена до вагины. Пока я вел там ей рукой она дрожала, со сбившимся дыханием. Я окунул пальчик ей во влагалище, глазки ее осоловели ту же, сразу же извлек его оттуда и понюхал. Это был запах наполняющий мой член силой. Я облизал свой палец от ее соков.
— А ты вкусная! — я наклонился было чтобы припасть к ее влагалищу губами, но Олька испуганно отвергла мою попытку.
— Алекс, нет, не надо: Войди так:
Я пододвинулся к ней, приставил член к ее клитору.
— Что ты делаешь: — Олька выгнулась, — я же: — она начала кончать, видимо настолько сильно было ее возбуждение от наших откровений.
Я направил свой ствол прямо в ее вход, который уже сочился, затягивая своими соками ее анус, и резко вошел в нее на половину. Она ойкнула с истомой на лице. Я начал движение в ней. Сначала медленно и на половину, затем увеличивая темп, входил в нее все глубже и глубже. И когда у меня у самого подкатило к основанию члена и пошло по стволу, я загнал резко и до самого конца в нее свой член, со шлепком стукнувшись об ее лобок. Олька стала хватать воздух руками и губами, выгибаясь, пока я сливался в нее. Как только я прекратил и чуть выдвинулся из нее, она рухнула спиной на кровать и вся затряслась со слезами на глазах. Когда она успокоилась, я коснулся рукой ее соска.
— Нет, все, не надо, — сбив дыхание вскрикнула она, — на сегодня хватит, иначе я сойду с ума:
Она притянула меня к себе. Я поцеловал ее и лег рядом. Она прижалась ко мне и гладила меня по животу, захватывая иногда мой член. МЫ так пролежали почти два часа.
— Я проголодалась:
— Пошли пожарим картошку, на масле сливочном:
— Пошли.
Я встал, сбегал в туалет и в ванную, ополоснулся и натянув шорты, пошел на кухню, чистить картошку. Олька не торопливо прошла в ванную, пошумела там какое-то время душем и выйдя оттуда прошла в комнату. На кухню она зашла уже одетой в платье. На плечах под трикотажем выступали лямки бюстгальтера. Она села на табурет и стала ждать, когда будет готова картошка, смотря на меня. Я пожарил картошки, наложил нам в тарелки, и мы с удовольствием стали улепетывать ее.
— Ты меня проводишь? А то не хочу идти одна.
— Олька, конечно! Мне только одеться надо и посуду помыть.
— Иди, одевайся, а уж пару тарелок я помою.
Я нацепил свои трусы, одел повседневные штаны, футболку, взял свитер и вышел в кухню. Олька вытирала руки после посуды. Она накинула свою кофточку в прихожей, мы обулись и вышли. На улице уже начало темнеть. Пока мы дошли до начала частного сектора, на улице стало почти темно. Мы молча шли между первым и вторым фонарями. В самом начале улицы, как только я брал Ольку за руку, она ее отпихивала со словами:
— Не заводи меня.
Когда подошли к ее дому, возле крылечка сидела на качелях ее сестренка. Увидев Ольгу, она обрадовалась, подбежала, обняла ее и тут же повернулась ко мне.
— А починишь мне велик? А то цепь без конца слетает.
— Ну если найдем ключи, то починим.
На крыльцо вышла мама, поздоровалась с нами, загнала младшую в дом, а меня спросила:
— Ты правда можешь починить?