— А как щекотно, как в писе или по-другому?
Наташа подумала.
— Нет, по-другому. Тут просто щекотно, а в писе как-то приятно.
— Хорошо, давай попробуем в другом месте.
Машин палец осторожно погладил Наташин совсем еще мальчишеский сосок. Она опять дернулась, но уже не так, как раньше.
— Здесь тоже щекотно, но и приятно тоже.
Маша осторожно прикоснулась кончиками пальцев к животу Наташи и стала перебирать пальцами. Наташка захихикала и закрыла живот руками.
— Подожди, потерпи, — строго сказала Маша и опустила руку ниже, там, где начиналась белая полоска незагорелой кожи.
Наташа вдруг перестала сопротивляться. Она продолжала хихикать, но уже не пыталась отодвинуть Машину руку.
— А как тебе здесь, щекотно? — спросила Маша.
— Нет… здесь хорошо… очень!
— Ну вот видишь, лежи, я тебя еще поглажу.
Маша начала тихонько щекотать низ Наташиного животика уже двумя руками. Наташа выглядела расслабленной и какой-то разморенной, как после горячей ванны. Ее щечки покраснели от удовольствия и остатков стыда, но она уже явно не хотела, чтобы мы прекратили свои эксперименты.
Тут Маша незаметно начала продвигать правую руку вниз. Наташа начала ерзать и извиваться, но по-прежнему не говорила ни слова. Наоборот, она выставила свой лобок наверх, чтобы Маше было удобнее.
— А ты знаешь, что если ты раздвинешь ножки, будет еще приятнее? — сказала Маша. Наташа без звука раздвинула ножки, и мы увидели не только верхние, но и нижние ее губки, которые немного припухли и стали заметнее.
Маша кивнула мне и сказала…
— Ну-ка, погладь ее там, только снаружи.
Я встала со стороны Наташиных ножек и двумя пальцами начала водить вверх-вниз по ее наружним маленьким губкам, задевая иногда и внутренние. Наташка начала часто дышать и, видимо, испугалась…
— Подождите… Я боюсь… Мне как будто писать хочется… Щекотно… Не надо…
— Хорошо, — сказала Маша. — Мы перестанем, но только через одну минутку. Не бойся, ты не описаешься, это только так кажется. Свет, поласкай ей соски.
Света подошла к Наташе и стала пальцами описывать круги вокруг ее сосочков, в то время как Маша щекотала ей лобок, а я гладила писечку. Наташа уже не просила нас перестать, только тяжело дышала и бессвязно лепетала…
— Как хорошо… Я хочу всегда так лежать… Маша, что это?… Я боюсь… А-а-а…
Внезапно Наташка застонала, задергалась и так же неожиданно успокоилась секунд через десять. Я уже примерно понимала, что с ней произошло, но для Светы это было полной неожиданностью.
— Что это с ней? — недоуменно спросила она.
Маша улыбнулась.
— Вот так становятся взрослыми.