Утром я встал по раньше, за два часа до работы, чтобы позавтракать и смотаться к Петровичу, отдать ему мамашины трусы, бутылку водки на опохмел и постараться уговорить нашего бригадира на то чтобы он разрешил мне понаблюдать из шкафа, как он будет ебать знойную хохлушку. Об этом я думал ещё вчера вечером и ночью когда засыпал и мне даже сон приснился, будто я сижу у Петровича под тахтой и слышу как стонет мама Валя. Сон до того был реалистичным что утром я встал с каменным стояком а рядом на подушке лежали Валины трусы. Я ещё раз с наслаждением понюхал их промежность, вдыхая аромат влагалища родной матери в вперемежку с запахом французских розовых духов и сожалением положил их обратно в пакет, понимая что эти трусики мне не придётся больше нюхать. Было дикое желание подрачить на них в последний раз но я не стал, член у меня опух и болел от дрочки, вчера вечером и ночью я нюхал Валины трусы и дрочил без конца до пены.
— Что в такую рань поднялся сынок? Поспал бы часок, я ещё завтрак не готовила… — сказала мне мать зевая, она зашла на кухню вслед за мной и сразу потянулась к сигаретам, пачка дорогих женских сигарет " гламур" лежала на холодильнике.
— Да на работу нужно пораньше мам, кирпич приготовить, леса сделать. У нас сегодня много работы и будет хорошая зарплата если мы выложим больше кладки. Я же не хочу сидеть у тебя на шее Валя… — ответил я матери и быстро подсуетившись дал ей прикурить от своей зажигалки. Мать довольно хмыкнула и глубоко затянувшись дорогим табаком, выпустила струйку дыма из чувственных губ в открытую форточку.
— Похвально молодой человек, ты уже достаточно взрослый и должен сам зарабатывать а не получать деньги от родителей… — мама Валя курила стоя возле окна и судя по всему у неё было хорошее настроение. И я понял причину маминой радости, ведь завтра её муженек отправиться в рейс на пару недель, а Валя пойдёт к Петровичу за дозой перепихона и будет лежать у него на тахте раскорячив ноги. Мать пришла на кухню в след за мной не в халате до пят как она обычно выходит по утрам готовить завтрак. На этот раз на маме была надета вчерашняя белая ночнушка с розами по подолу и она была измята, видно мать как встала с постели, сходила в туалет, я слышал как сработал сливной бачок унитаза и в таком виде пришла курить на кухню. У нас в квартире никто не курил в комнатах, только на кухне и в форточку, так установила мама Валя и мы её с отцом слушались.
— Тебя там на вашей стройке никто не обижает сынок? Ты у меня парень стеснительный, может кто из работяг на тебе "ездит", заставлет делать чужую работу? У моей подруги ухажер у вас на работе работает бригадиром, если что могу через неё посодействовать чтобы тебя там не особо прижимали…
— сказала мама Валя и её глаза смеялись. Ага подруга, ты сама своего ебаря Петровича хотела попросить чтобы он за мной присматривал. Но я мамуль и без твоей помощи с ним сдружился и знаю про тебя всё. Подумал я, во всю пялясь на Валину ляжку. Мать по привычке стояла возле окна и курила поставив одну ногу на табурет, так что мне была видна часть её великолепной белой и широкой ляжки, которая так солблазнительно выглядывала из под задратой ночнушки. Если вчера вечером когда она вот так же в ночной рубашке курила и заметила что смотрю на её оголенную ногу выше колена. Тогда мать убрала ногу с табурета и одернула ночнушку, то сейчас видя что я в наглую пялюсь на её голую ляжку, мама Валя курила и не думала убирать ногу с табурета и тем более одергивать рубашку. Создавалось такое впечатление что мать спецом задрала ногу и оголила её так чтобы я смотрел на соблазнительную часть женского тела.
Она что заигрывает со мной? Думал я во все глаза рассматривая синию жилку на ляжке у матери а рядом на белой коже, под коленном у мамы виднелись едва заметные тёмные точки, похожие на отпечаток руки. Пиздец да это Петрович оставил у неё на ляжке след когда ебал мою мать у себя на тахте, запрокинув ноги Вали на плечи и руками сжимал её белые нежные ляжки. Точно он, но видно давно так следы были уже едва видны. И эта сука Валя не побоялась с такими метками на ляжках придти домой. Хотя отец её не ебал и вряд ли видел свою жену голой. А так бы конечно поинтересовался откуда у неё отпечатки грубых мужских пальцев на ляжках?
— Что ты там увидел сынок…? — сказала мне мать заметив мой пристальный взгляд на её ноги. Она закончила курить и убрала ногу с табурета, одергивая при этом край ночной рубашки. Но глаза у моей матери смеялись, она прекрасно видела что я только и делал что рассматривал её широкую белую ляжку.
— Ты красивая мам Валь, очень красивая… — я пристально смотрел маме в глаза стоя перед ней с каменным стояком в штанах. Бугор на ширинке у меня был приличный и это не ускользнуло от взгляда наглых карих глаз мамы Вали. Она тоже без стеснения рассматривала мой стояк в штанах который выдавал себя оттопыривая ширинку моих джинс.
— Правда, очень приятно это слышать… — ответила мне мать и покосившись на дверь кухни, добавила.