— Да вообще вокруг не души. А ещё пять лет назад в этом доме жили дед с бабкой… .
— сказала тётя Оксана, показывая на дом с зелёной терраской, в окнах которого ветром были выбиты стекла. Жена Михалыча, шла по улице рядом со мной и боязливо прижималась ко мне. Да я и сам как-то чувствовал себя не в своей тарелке, идя посреди безлюдной деревни, окруженной со трёх сторон лесом. Только заряженный " вальтер" в кармане моих спортивных штанов, приятным металлическим теплом грел мне душу и успокаивал все страхи.
*****
— Ксюша, любимая, с тобой я хоть на край света пойду дорогая.
— ответил я маминой подруге, обнимая рукой женщину за мягкую жопу и прижимаясь членом к её животику. Стояк у меня был просто каменным, хуй аж звенел и просился в любую из дырок взрослой бляди лежавшей лицом ко мне.
— Ой, Кость не надо. Я сейчас описаюсь прямо на постели, ты этого хочешь милый? Мне поссать нужно и похмелиться, только после этого мои дырочки будут в твоём распоряжении сынок… .
— тётя Оксана, мягко убрала мою ладонь со своего лобка и встала с кровати увлекая меня за собой. На улице был уже день, судя по интенсивному солнечному свету проникавшиго в окна деревенского дома. Марина и Витёк спали без задних ног и не думали просыпаться. Мать лежала лицом к стене уткнувшись носом в подушку а Витёк обнимал её сзади под одеялом и вероятно прижимался стояком к пухлой материнской жопе.
— Тихо, пусть спят не будем их будить. Мы с тобой одни без твоей мамы и брата поебемся сынок… .
— шепнула мне тётя Оксана, проходя мимо дивана где спала её подруга с сыном. Хохлушка взяла со стола бутылку с горилкой в которой оставалось на пару стопок пойла и тарелку с жареной лосятиной на закуску.
— Сигареты с зажигалкой Костя не забудь, посидим покурим… .
— так же тихо шепнула мне Оксана, боясь разбудить свою соперницу на любовном фронте. Но Марина спала как ребенок, выпятив во сне нижнюю губу. И даже не верилось что эта миловидная женщина, смелая и отважная атаманша.
— Да не одевайся ты сынок. Тут никого нет а на улице тепло… .
— сказала мне тётя Оксана, заметив что я потянулся за курткой висящей на вешалке в кухне.
— Пошли голяком выйдем, только тапки оденем, чтобы босиком не ходить по земле…
— мамина подруга одела Маринины шлёпки на каблуках с перламутровыми вставками и вышла во двор а я следом за ней со стоячим колом членом.
На улице действительно было тепло и вовсю светило жаркое июньское солнце. " Черемуховые холода" закончились и им на смену пришла летняя жара.
— Хочешь посмотреть как я писаю сынок… .?
— спросила у меня подруга моей матери, ставя бутылку с остатками горилки и тарелку с закуской на ступени крыльца.
— Очень хочу Оксана, очень. Я видел как Марина ссала при мне и хочу посмотреть как ты мочишся…
— ответил я жене Михалыча стоя голый напротив неё со бешенным стояком. У меня была только одна мысль в голове, нагнуть эту красивую блядь с чёрной пиздой раком и засадить ей в одну из её дырок, чтобы снять напряг в члене.
— Тогда смотри, я ещё ни разу в жизни не ссала перед мужчинами а перед молодыми и красивыми парнями и подавно… . .
— засмеялась мамина подруга, присаживаясь под кустом сирени во дворе. По иронии судьбы, жена Михалыча села ссать как раз на то место где до этого мочилась Марина.
— Ой, какое облегчение. Я думала что все обоссусь прямо на кровати, до того меня приперло сынок… .
— говорила мне Оксана, сидя на корточках под кустом сирени, поливая ссаками траву и землю. Ссала наша соседка по подъезду, словно лошадь, тяжелые струи желтоватой женской мочи вырывались из её чёрной пизды как из брандспойта. Чтобы не обоссать ляжки и ноги, хохлушка пальцами раздвинула свой " бутон" на пизде и я отчётливо видел её мочеточник и клитор. Отросток у жены Михалыча, был такой же крупный как и у Марины. В возбуждённом виде, клитор у тёти Оксаны, достигал размера большой фасоли и его приятно было сосать и держать губами.
— Ну все теперь и по рюмашке можно пропустить, голову поправить… .
— тётя Оксана поднялась с корточек закончив поливать желтыми ссаками куст сирени во дворе. Встала и пошла к крыльцу призывно играя половинками пухлой жопы на ходу. Маринины шлепки у неё на ногах были на каблуках и идя на них, хохлушка переминалась с ноги на ногу и ягодицы её пухленькой жопки, игриво терлись друг об дружку. Зрелище нужно сказать из ряда сильно возбуждающих желание. Я хотел тоже поссать и было мысленно стал успокаивать свой член чтобы он упал, но он не только не упал а стал каменным при виде соблазнительной женской жопы.
— Ну что ты на меня так смотришь Костя? Красивая я голая… .?
— спросила у меня жена Михалыча, наливая себе и мне по стопке горилки на крыльце.
— Очень красивая ты Ксюша, честное слово красивая… .
— ответил я маминой подруге беря у неё из рук налитый стакан. Действительно, тётя Оксана была настоящей харьковчанкой, красивой на лицо, черноволосая и с аппетитными формами как спереди, так и сзади. Только на Востоке Украины, в Слобожанщине, где смешалась русская и украинская кровь, рождаются такие красавицы.
— Спасибо сынок, но ты бы видел меня в молодости. Я тогда намного красивее была и у меня не было такого живота… .
— с горечью сказала мне тётя Оксана, чокаясь со мной выпивая горилку, "леча" похмелкой " больную" голову.
— А мне твой животик нравится Ксюша и я просто без ума от него… .
— искренне сказал я женщине своей юношеской любви, выпив вместе с ней горилки и лаская подругу моей матери за её сексуальный животик. Внизу которого манили мой взгляд, чёрные заросли её лобка.
— Ой, да ну тебя Костя. Что же в нём хорошего? Я из за своего живота не могу на пляже появиться. Мешает он мне сынок… .