— Да прикольно будет посмотреть как мои ребята, тебя козу будут драть на глазах у твоего мужа… . .
— засмеялась Марина, вставая с колен Витька и тоже раздеваясь до гола. Я смотрел на маму и восхищался её обнаженной красотой. И моё сердце буквально рвалось на части между этой высокой красавицей, рождённой на солнечной кубанской земле и между чернявой хохлушкой, выросшей среди хлебных полей Слободской Украины. Обе женщины были прекрасны и обладали сногшибательными формами, которые одним своим видом были способны поднять член даже у мёртвого.
— А ну брысь с дивана коза драная. Ты уже сегодня как я поняла из твоего рассказа, перепехнулась с моим сыном? А я ещё нет и хочу кончить. Да и " в два смычка" попробовать с парнями тоже охота… .
— смеясь сказала подруге Марина и согнала с дивана тётю Оксану. Ложась на её место спиной и раздвигая ноги.
— Тогда я на очереди подруга. Тоже хочу опять в себе два члена почувствовать. Когда меня два мужика ебут одновременно и в письку и в попку, я чуть сознание не теряю от кайфа…
— сказала тётя Оксана и неожиданно для нас всех, присела к лежащей на диване Марине и поцеловала нашей маме её полуотвислые груди.
— Ты что коза, " розовая"…?
— удивлённо спросила Марина, смотря на подругу которая сидела рядом с ней и смотрела ей в глаза.
— Да нет не " розовая" и никогда не была с женщиной. Мне захотелось тебя поласкать соседка и что тут такого… .?
— сказала тётя Оксана нашей с Витьком матери, держа ладони на её грудях, сидя рядом с ней на диване.
— Вот же блядь, пусти зараза, противно, тьфу-тьфу… .
— Марина оттолкнула от себя голову Оксаны, когда та наклонившись к ней, поцеловала её в губы в засос.
— Ты это что? Ещё раз сделаешь подобное Оксана, получишь в морду… .
— сказала Марина, брезгливо вытирая ладонью губы.
— Мам, пусть тётя Оксана тебя поласкает. Что в этом такого? Никто же не узнает чем ты с ней занималась… .
— в один голос попросили мы с Витьком, нашу мать, мгновенно скидывая одежду и вставая возле дивана где находились подруги со стоячими колом членами. Зрелище когда жена Михалыча ласкает Марину, настолько возбудило нас с братом, что нам захотелось увидеть большего.
— Да мне мерзко и противно с ней целоваться. Нет парни, даже не просите меня об этом. А ты сука, ушла от меня…
— Марина замахнулась на Оксану кулаком и та отпрянула от неё, боясь получить удар в лицо от взбешённой её поступком подруги.
— Ну мам, что ты в самом деле. Мы любим тебя мамулечка и будем любить ещё сильнее если ты позволишь тёте Оксане поласкать себя… .
— попросили мы с братом нашу мать и легли к Марине на диван с двух сторон, прижимая её руки, чтобы та не могла ударить подругу.
— Ксюша, давай, ласкай её… .
— попросил я жену Михалыча, видя что Марина успокоилась и лежит между мной и братом возбуждено сопя. Возможно наша с Витьком мать была и не против ласк с подругой но стеснялась нас братом и по этому возмущалась. Или Марине было действительно противно целоваться в губы с женщиной.
— А я так не хочу. Или она сама без вас со мной будет, или ни как… .
— сказала тётя Оксана вставая с дивана, вопросительно смотря на подругу.
— Ну мам, Мариночка, пожалуйста, попробуй с ней. Очень хочется посмотреть на вас. И мы трахать тебя и её лучше будем от этого…
— умоляюще просили мы с Витьком мать, целуя ей груди и лицо. И та сдалась, неожиданно для нас поддалась на наши уговоры лечь в постель с женщиной.
— Только ради вас парни. А ты сучка не смотри на меня а налей мне выпить, шалава " розовая"… .
— незлобно сказала Марина, жене Михалыча.
— С удовольствием Мариночка. Но только на брудершафт давай с тобой выпьем подруга… .
— Окасана быстро подошла к столу и налила две стопки горилки, себе и Марине.
— Предупреждаю, лизать у тебя я не собираюсь. Если тебе так хочется сучка, то отлизывай у меня сама… . .