— Теперь иди на речку, приведи себя в порядок, а и чуть не забыл на, заработала.
Я положил на скамейку сигарету и подобрав полотенце пошел к речке.
Суббота день.
Машка лежала и загорала на склоне рядом со старым сеновалом. Я, немножко полежав рядом с ней, пошел снова искупаться. Путь мой лежал мимо старого сеновал и вниз на речку. Опустошенные на Софию яйца еще не набрали новой силы, так что Машка получала небольшой отдых.
Проходя мимо сеновала, я услышал тихую перебранку мужских голосов.
— Иди ты на хуй Петро.
Узнал я голос Машкиного отца.
— А че иди-то, че иди-то!
Чуть не визжал кто то. Я тихонько подошёл ближе, сев с другой стороны стены. Так стало лучше слышно.
— Ты мне денег должен? должен! А возвращать когда будешь?
— Ну как нибуть:
Буркнул Машкин отец. Звякнула бутылка и что то забулькало.
— Да не бухти ты, Петро дело говорит, ты и мне должен, а вот уломаешь Машку что она даст нам сиськи помять, мы тебе долг и спишем.
Это уже был кто-то третий, с низким прокуренным голосом.
— Нам ведь старикам много и не надо, так на старости лет тело молодое пощупать, и всё. Я уж не помню когда у меня вставал то последний раз.
Продолжил "прокуренный" , и послышалось утробные хмыканья, вроде как смех.
— Верьте или нет, но прошлой ночью, как я Машку с её хахалем на веранде застал, дак у меня той же ночью поднялся, да так что все исподнее обспускал, во как.
Шепотом передал мужикам свою версию прошлой ночи Машкин отец.
— Дак и мы говорим, она девка огонь, подойди сам, или мы с Петро сами подвалим, нам старикам терять нечего, но тогда долг, не спишем ни копейки.
"Так, так, интересная картина получается" подумал я, и тут же, достав телефон написал Машке.
— "сними верх, и ляг ногами в сторону сеновала"
Через секунду Машка сняв лифчик обнажила свои крупные груди и грациозно изгибаясь переложив покрывало легла так, чтоб с сеновала её было лучше видно.
— Во смотри чё творит.
Пропищал Петро, увидав Машку.
— Во блять шалава, пошли Петро, Михалыч мы сами.
— Ууу, а ну стоять!
Рявкнул Машкин отец.
— Я сам.
Выйдя из дальнего угла разрушенного сеновала, Машкин отец в развалочку пошел к Машке. Машка увидев отца, стесняясь прикрыла грудь и приподнялась на локте, и вынула один наушник. После пяти минутного разговора отец вернулся к собутыльникам.
— Я договорился, идете оба сразу, только сиськи помять, и всё, и я вам ничего не должен, базар?
— Всё пучком, Михалыч, не парся.
Хмыкнул, "прокуренный". Двое, так же выйдя из за угла сеновала, начали подниматься к Машке. Один низенький крепыш с круглым румяным лицом и в майке, наверное "прокуренный" , второй повыше в майке и пиджаке, это наверное "писклявый".
— "Делай что говорят. Если что я вмешаюсь. Я тебя наберу, оставь "вызов" чтоб я все слышал"
Отправил я новое сообщение, и вставил наушники в ухо.
— Привет Маш.
Послышался в трубке голос "прокуренного".
— Ой, дядя Петя, дять Сережа.
Наиграно сконфузилась Машка прикрывая рукой груди. Мужики тем временим обошли её с двух сторон и присели справа и слева.
— Тут такое дело, ну ты в курсе похоже, Михалыч нам разрешил твои груди помять, в счет долга, он вроде как твой отец, и ты должна его слушаться.
Говорил "прокуренный" игривым тоном, и взяв Машкину руку отвел её от грудей. "Писклявый" тут же схватил Машку за грудь и начал сжимать их попеременно меняя руки. Второй, не отпуская Машкиной руки, начал гладить её по животу. Потом они поменялись, Писклявый гладил живот, норовя опустится все ниже, а прокуренный двумя руками тискал Машкину грудь, то сжимая соски, то сводя груди вмести, или обжимая их у основания.
— Бля какие дойки, охуеть просто.
Прокуреный оторвался от грудей, освобождая место Писклявому. Тот сжав одну грудь шлепнул по ней ладошкой, а потом впился губами, и начал вылизывать сосок. Прокуреный взял Машкину руку и положил себе на ширинку.
— Подвигай ручкой Маш, уваж старика, девочка.
Судя по тому, что он замер с улыбкой на лице Машка подчинилась.
— И мменя ии ммменя.
Заикаясь от возбуждения сказал Писклявый. И достав свой член и начал водить им по Машкиной груди. Машка взяла его член и начала медленно водить рукой, тут же в её вторую руку лег член Прокуренного.
— Эй мы так не договаривались.
Услышал я крик её отца выходящего из за сеновала.
Продолжение следует…