— А потомишь, как это было:
— Ой, ну не надо, Мишаня, столько лет прошло! Я была тогда такая дура. .
— Можно подумать сейчас больно умная стала! — произнес он игриво и затянулся, выпустил дым, откинувшись на подушки.
— А сейчас почему? (Мне стало как-то обидно.)
— По кочану и по капусте! Ну как тебя угораздило выйти замуж за такого придурка и еще родить ему сына. Ты хочешь сказать не понимала, что он представляет из себя?
— Знала, но не думала, что до такого дойдет! Знаешь, если бы не ты, они:
Я отвернулась, и слезы навернулись у меня на глаза. Он тут же обнял меня, развернул к себе и вытер слезу, поцеловал в лоб и сказал, — "Ну все, дурочка моя любимая. Все нормально, тебе нечего волноваться. Девочка моя, если бы ты знала, как мне тебя не хватало! Столько писем я тебе написал из зоны, но так и не отправил, ты снилась мне часто" Он стал серьезным и замолчал. Теперь я обратилась к нему, положив подбородок на грудь:
— Почему ты не пришел ко мне, почему не отправил мне письма? Я бы ответила тебе.
Он взял мое лицо в ладони, сжал, как раньше, поцеловал в нос и ответил:
— Потому что я тебе не нужно все это, поняла! Эта жизнь не для тебя! Я хотел, чтобы у тебя была нормальная семья, обычная работа, муж и дети. Чтобы ты жила вдали от этой грязи. Спокойно жила!!!! Ходила по улице, не боясь за себя и своих детей! А ты что натворила?! Опять все испортила!
Я не знала, что ответить. Я понимала, что он прав. Вся эта роскошь была куплена не на простые кровно заработанные деньги. Он был вором в законе и я понимала, что из этого следует.
Он некоторое время молчал, а потом позвал:
— Иди ко мне, девочка моя.
Я легла ему на грудь и он обнял меня, опять опустил лицо в волосы, поцеловал и в голову и сказал, гладя по плечу:
— Теперь ты пахнешь иначе. Пахнешь, как любимая женщина: Если бы ты знала как мне сейчас хорошо и спокойно рядом с тобой.
Я обняла его могущий торс, он еще сильнее обнял меня, а затем отпустил и расслабился.
Я спросила, поглаживая его грудь:
— Что ты хочешь?
Он приоткрыл глаза и пристально посмотрел на меня, улыбнулся, опять обнял меня и ответил тихо, на одном дыхании:
— Больше ничего! Слишком поздно, пусть все остается так: Ты лучик света в моем темном царстве, девочка моя непутевая.