— Не бойся, зайка, я не укушу, — прошептала тётя Галя с похотливым блеском в глазах, который в первый раз стал так отчётливо заметен племяннику, но смысл которого оставался не до конца ему понятен.
— Я не боюсь, тёть Галь… Я люблю тебя и полностью доверяю…
Женщина расплылась в улыбке и, сильнее обхватив Димку за ляжки, продолжила свою ласковую игру.
Она снова прошлась снизу вверх от яичек до головки только теперь языком. Его шероховатая и влажная поверхность услаждала твердую юношескую плоть, даря Димке минуты истинного блаженства. Постепенно тётя Галя сосредоточила свои движения только на головке подростка. Она, как послушная собака, которая лижет руки своему хозяину, стала ласкать языком только заднюю поверхность головки, где сходились лепестки молодой крайней плоти.
— Ох, тёть Галь! Как же хорошо… Как хорошо…
Димка почувствовал, как бабочки неукротимо запорхали внизу живота, как что-то защекотало в мошонке. Тётя Галя будто точно знала, где и как надо ласкать, и держала всё под контролем. Она постепенно наращивала темп, заставив племянника волнительно и громко дышать. Кухня наполнилась лёгким стоном и чавкающим звуком.
— Ах! Как приятно… Как хорошо ты это делаешь… У-ух…
Через минуту на конце головки стала сочиться большая блестящая капля смазки. Женщина заметила это и резко остановилась, произнеся:
— Отлично! Мы на верном пути…
После сказанного она медленно слизнула эту каплю, распробовав солоноватый привкус подростковой смазки. Где-то в её собственной промежности приятно закололо, и она почувствовала, как влагалище начало наполняться соками.
— Димочка, зайка, теперь тебе не больно? Ничего нигде не трётся, не чешется, без покраснений?
— О нет, тёть Галь… Ты просто волшебная тётя…
— Я стараюсь, как могу, — прошептала она и сделала то, что заставило воздух вырваться из лёгких Димки с неистовой силой.
Женщина бережно обхватила ртом всю лоснящуюся головку и аккуратно прошлась по ней губами, будто соснула леденец на палочке.
— Ох-ох! Теть Галь… Ммм… . , — залепетал юноша.
Она снова и снова повторяла это движение, пока окончательно не перестала выпускать конец пениса изо рта. Слегка прикусив зубками горячую плоть Димки, тётя Галя скользила своим шероховатым языком по всей головке члена. Племянник был просто ошарашен и скован безудержной лаской, его рассудок стал затуманиваться.
— Ммм… Теть Галь… ммм…
Вдоволь наигравшись с самой чувствительной частью мужского органа Димки, тётя Галя, не выпуская этот упругий кол изо рта, стала совершать поступательно-возвратные движения головой, как бы продвигаясь всё дальше и всё ближе к основанию пениса.
Она также сильно возбудилась и сама не заметила, как через полминуты уже основательно сосала член собственного племянника, сосала как отъявленная проститутка. Соки, испускаемые её влагалищем, стали пропитывать свежие трусики. Женщина всё это понимала и чувствовала, но старалась не показывать разжегшей её страсти. Она хотела, чтобы Димка думал, будто это для его же блага, для его же здоровья, а не просто неприличная забава.
Юноша смотрел на всё это и не мог поверить собственным глазам. Он видел, как накрашенные губки тёти Гали двигаются по стволу его пениса вверх-вниз, вверх-вниз, оставляя на кожице блестящие полосы слюны и смазки, как раздуваются и втягиваются обратно румяные женские щёчки, заставляя то сжиматься, то распрямляться недавно появившиеся морщинки на её прекрасном зрелом лице. Племянник ощущал обжигающее и прерывистое дыхание тёти, которое развевалось по всей его промежности.
"Она просто невероятна… ", — словно сквозь туман думал Димка, — "Никогда не думал, что получу такой минет… Ох, если бы только знали мои друзья, что я сейчас испытываю… . Обязательно им расскажу, вот они позавидуют… Ох-ах! Ну как же она сосёт! Как ласкает и как любит меня… " И Димке почему-то вспомнилось детство, как он маленький вместе с тётей Галей ходил в зоопарк и как она покупала ему мороженое, как однажды он разбил коленку на улице, и дома тётя мазала его зелёнкой.
Теперь, спустя столько лет тётя Галя была по-прежнему с ним и, кто бы мог подумать, ласкала его на собственной кухне совсем-совсем по-взрослому. И Димка не мог этому сопротивляться, хотя ему было немного стыдно, но сковавшая всё тело истома держала его в оцепенении. Племянник не мог выбраться из оков неги и любви, которыми окутала его родная тётя, и он понял, что ему придётся… излиться в неё, как бы немыслимо это не казалось.
— Ох, теть Галь, я больше не сдержусь…
Она, с твердой плотью во рту, посмотрела ему в глаза и медленно кивнула, прикрыв веки. Он понял, что тётя разрешила ему кончить внутрь, отчего по всему юношескому телу прошла сильнейшая волна приятной слабости.
"Наконец-то мой зайка готов спустить… Мне уже самой трудно выдержать эту истому… ", — подумала женщина, промежность которой заполонили сладкие колики, а выделения влагалища готовы были просочиться уже сквозь колготки.
— О-о-ох! А-а-ах! Тётя… , — протяжно застонал Димка, и тётя Галя, снова обхватив губами головку и вцепившись пальцами в его разведенные ляжки, остановилась.
Из каменной юношеской плоти мощнейшими выстрелами стала вырываться сперма. Струи эякулята Димки безжалостно били прямо по нёбу женщины, которая ощущала, как в приятной судороге начинает сжиматься низ её собственного живота.
Жидкости, на удивление, было очень много и она так быстро заполняла ротовую полость тёти Гали, что та испугалась, что сперма может вылиться, закапать на одежду и пол, и ей пришлось… проглотить её.
Тётя Галя громко сглотнула первые порции и тихо заскулила. Давно забытый сладкий вкус мужского семени, наполнившего рот, и чувство тёплой спермы, стекавшей как кисель по пищеводу и заполнявшей желудок, поставили женщину на край оргазма. Она сама чуть не кончила в этот момент.
"Я глотаю сперму своего племянника… , — думала она с приятным содроганием в сердце, — Что же я делаю? Ох… Но как же это сладостно… ммм"