Эта ночь изменила мою жизнь. До сих пор бесполезно бушующие в крови гормоны вдруг нашли выход, страсть охватила меня и выплеснулась на Вадика. Мне безумно хотелось быть с ним каждую минуту. Вспоминая прошедшую ночь, я физически ощущал его руки на своём теле, член на своём языке, мне хотелось заново окунуться в только что пережитое море наслаждения, мне хотелось, чтобы Вадик изо всех сил засадил мне! Что характерно, я сразу и безоговорочно принял главенствующую роль Вадика в наших отношениях, и у меня даже не возникало мысли о том, чтобы самому поебать Вадика или дать ему в рот. Роль девушки была воспринята мной как нечто само собой разумеющееся и подошла мне очень гармонично. Я любил Вадика и желал отдаваться ему, и мне хотелось, чтобы это произошло прямо сейчас!
Вадика тоже обуревали подобные чувства, он тоже хотел меня и был готов взять меня в любой момент. Но у нас появилась одна проблема: этой памятной ночью мы были настолько охвачены страстью, что забыли об осторожности, и Вадик порвал-таки мою неопытную попочку своим елдаком. Ничего особо опасного в этом не было, но края дырочки растрескались и воспалились, и больно было ужасно. Любое прикосновение к дырочке отзывалось жгучей болью, покакать превратилось в серьёзную проблему, и даже просто ходить было затруднительно. Детский крем, которым я смазывал дырочку, смягчал болезненные ощущения, но полностью проблемы не решал и заживлению не способствовал.
В результате мы с Вадиком оказались лишены возможности утолить нашу страсть должным образом, и, хотя вечерние посиделки в беседке, во время которых я старательно отсасывал Вадику, как-то снимали напряжение, но полного удовлетворения не приносили, я томился в ожидании, а Вадик явно начал нервничать. Пару раз за эти несколько дней он порывался проникнуть пальчиком в мою попку, но резкая боль заставляла меня отталкивать его руку. Вдобавок в один из вечеров родители не пустили Вадика гулять в наказание за какой-то проступок, а на следующий день я с мамой должен был пойти на день рождения к её брату, и наша встреча опят не состоялась. Это окончательно вывело Вадика из себя, и он потерял терпение.
На следующий день на большой перемене Вадик нашёл меня, схватил за локоть и буквально волоком утащил на лестничную площадку к актовому залу. Как специально, до этого месяцами не ремонтировавшуюся дверь починили, вставили новый замок, и она оказалась заперта. Вадик в сердцах пнул её, потом поковырял замок ключом от своей квартиры и не добившись результата выругался:
— Блядь! Да что ж такое-то, а! Вот как нарочно! . .
— Вадик, милый, не расстраивайся так! — робко попытался я утешить Вадика. — Потерпи до вечера.
— Потерпи да потерпи! — расходился Вадик. — А вечером что? Ты мне дашь вечером?
— Вадик, ну прости! Не зажило пока, в попку нельзя ещё. Я тебя ротиком поласкаю.
— Ну да, всё нельзя да нельзя! — продолжал бушевать Вадик. — Уже почти неделю нельзя, когда можно-то будет? Ты чего отмазываешься-то, а?
— Не отмазываюсь я! — меня задели слова Вадика, и я начал оправдываться. — Правда, попка ещё ужас как болит. Но уже на поправку пошла, скоро можно будет…
— Скоро, скоро! — передразнил меня Вадик. — Когда скоро-то? Не мог поосторожней быть?
Мне стало обидно от такой несправедливости.
— Это я должен был поосторожей быть?! Кто меня чуть на части не порвал ночью? Не ты ли на меня, как зверь, накинулся? И я же теперь и виноват?!
— Ну не я же! — не отступил Вадик. — Мог и сказать, что тебе больно, я бы аккуратнее всё делал!
— Да я ничего не понимал в тот момент! — продолжал оправдываться я. — Так нечаянно получилось, что я теперь могу сделать!
— Что могу, что могу! — снова передразнил меня Вадик. — Только оправдываться и можешь. Ладно, я кончить хочу, мочи нет. Сейчас отсосёшь у меня, и разбежимся до вечера, а вечером видно будет.