Молчание.
Неуверенная усмешка: "Вряд ли у вас получится. На меня и пассы телегипнотизёров из старых дедовских видео не особо действовали".
Обаятельная улыбка и покачивание мыском туфли — не без удовольствия Инессе заметила его потайной взгляд в ту сторону. "Ну, ты ведь мне поможешь, верно?"
Вызов был принят.
Теперь она задумчиво рассматривала залившегося багрянцем подростка, на котором, не зная толком, с чего начать, решила испробовать гипнотическую регрессию — отослав его назад во времени к пяти часам вечера вторника позапрошлой недели.
Но чем он был тогда занят?
Румянец на щеках парня и слова про обложку журнала склоняли к определённым догадкам. Инессе невольно вновь облизнула губы, ощущая, как её иголкой начинает покалывать что-то наподобие чувства мстительности. Она могла бы мысленно перенести пациента на полчаса вперёд или на полчаса назад — но ей почему-то хотелось остановиться именно на этом миге.
— Как… называется журнал? — вновь бархатно понизив голос, задала она следующий вопрос.
Горло Стаса исторгло нечто вроде сдавленного кашля. Ладони его явно не находили себе места на мягких подлокотниках кресла, то ёрзая по чёрной поверхности, то стискивая пальцами блестящую кожу.
— "Гуфи и его команда".
Брови Инессе взлетели вверх. Всего-навсего невинное диснеевское издание, не Penthouse и не Playboy?
— Что ты видишь на обложке? — на всякий случай и во избежание потери раппорта, специфической связи между гипнотизёром и гипнотизируемым, осведомилась она. Поведение парня по-прежнему продолжало казаться ей несколько странным.
Дыхание его замедлилось, он как будто выдохнул из себя следующее слово.
— Дейзи…
Психолог моргнула.
Дейзи, то есть нарисованная утка, подруга Дональда Дака? Кое-как отображённый парой небрежных штрихов персонаж, в котором нет ничего особо человеческого?
— Как она там изображена? — чувствуя себя покрасневшей от стыда за былые подозрения, тем не менее точности ради уточнила Инессе.
— Она… — Дыхание парня на миг замерло. — Она изображена лишь по пояс, в небольшой рамочке в виде сердечка. Она выглядит витающей в нирване, а руки её… крылья или руки… сложены так, что…
Тинейджер явно не мог подобрать слов, а сознательное усилие угрожало разрушить транс.
— Успокойся, Стас, — мягко произнесла Инессе. Голос её стал почти медовым, хотя в душе её воцарилось некоторое недоумение. — Если не можешь описать, то не надо стараться. Просто покажи, как… как сложены её руки.
Дыхание его вновь замерло и участилось, руки его съехали вниз с поблескивающих подлокотников и застыли аккурат промежду бёдер, часто дрожа. Прямо на заметно оттопырившейся — вдруг заметила Инессе — синей ткани брюк.
Психолог ощутила, что алеет вновь, причём уже не от стыда за необоснованные подозрения — которые как раз оказались вполне обоснованными — а от общения с этим пубертатным подростком.
Она и сама не раз располагала руки схожим образом — во время поездки в трамвае, к примеру, или сидя где-либо в очереди. Вот, стало быть, как это видится некоторым озабоченным особям мужского пола?
Грезящим нарисованными утками.
Девиацией последнего рода, к своему удивлению, Инессе была не столь уж шокирована. Хотя её личная практика редко касалась подобных вещей, но благодаря общению с коллегами и чтению специальной литературы ей было известно, что мелкие подростковые извраты в современном мире часто могут зайти в и не снившиеся родителям дали. Возбуждается от вида пернатой утки в милом бантике? Что ж, хорошо хотя бы, что не от физиономии Шрека.
— Скажи, Стас, — тут, кажется, в интонации её голоса всё-таки закралась мстительность и даже лёгкое злорадство, — так чем же ты в данный момент занят? . .
Задав этот вопрос, она запрокинула ногу на ногу и свободно откинулась на спинку кресла. Ощущая себя вновь хозяйкой положения, королевой собственного кабинета, — ощущение, почти утерянное ею за последние полсеанса со Стасом.
Волновало ли её, что этим вопросом — не вполне нужным, говоря мягко, — она нарушает врачебную этику? Отчасти да, но овладевшее ею вдруг зыбкое ускользающее чувство было чересчур уж пленительным, чтобы так сразу от него отказаться.
— Я… — Подросток осёкся. Провёл языком по отчего-то вдруг вспотевшим губам. — Я…