Казалось, это его час, но он не хотел мешать этой женщине, и медленно удалился в глубь сада, став за большое дерево. Она сидела на лавочке и грустно опустила голову, но, вспомнив что-то, она пошла вслед за юнцом в гостиницу.
Треборин всё еще стоял за деревом, к которому он прислонился. Полдень давно прошел, и наступил вечер. Через это проишествие он и не заметил, как солнце уже садится, а на землю ложится тень.
Поразмышляв немного, он тоже ушел в гостиницу. Там никого не было, хозяин отбыл к другу ещё утром, оставив управляющего вместо себя, а в холле никого не было.
*****
Читая непонятные и чужие для него новости, он пропускал мимо мыслей вчерашний вечер, который так его беспокоил. Казалось, страстный крик той куртизанки, который он слышал вчера, сидит у него в голове, и так и принуждает овладеть кем-нибудь!
Да что же это такое! Уже второй день Алексея Ивановича будоражила одна мысль о вчерашней даме. На этот раз хитрый граф решил, что совратит ту, кто попадётся ему на глаза, пусть даже это будет служанка, но его семя обязательно прольётся на одну из этих проказниц!
Наступило время завтрака, и служанка должна была появится с подносом. Она явилась. Раздался стук в дверь, и вошла слуга с подносом. Это была миловидная девушка, слегка полноватая, с большой грудью и веснусчатым лицом, но с довольно приличной внешностью как для крестьянки, но, к сожалению, не как для городской девицы, ведь руки были загрубевшие, и это было свидетельством тяжелой сельской работы.
Треборин раскинулся на стуле, наблюдая, как она расставляет приборы на столе и ставит еду. Грудь девушки слегка покачивались, маня, а бёдра и молодая попка соблазняли своей невинностью, и в тоже время, похотливостью. Расставив всё что нужно для еды, девушка собиралась идти, но неожиданно граф её задержал:
— Останься, я хочу с тобой поговорить!
— О, гер, я что-то не так сделала? -с ужасом в глазах спросила служанка.
— Нет, я хочу кое о чем тебя попросить, надеюсь, ты не откажешь мне… -таинственно ответил он.
— Что ж, я вас выслушаю, -робко ответила девушка, -но мне надо на кухню…
— Ничего, она подождёт. Так вот что, я хочу попросить тебя об одной услуге. Поверь, тебе будет приятно… -он увидел, что глаза служанки засверкали, и, кажется, она поняла намёк, и удивлённо спросила:
— А как же хозяин? Он же может услышать, и не увидеть меня на кухне, ведь я там правая рука…
— Я тебе заплачу столько, что ты купишь себе дом и сама будешь себе хозяйкой! Правая рука:
Ясно? Думаю, что ты мне не откажешь. А дверь можно подпереть и стулом. -сказал Треборин, и встал, чтобы сделать задуманное. Он взял стул и подперев им дверь.
— А теперь, ты исполнишь моё желание? Поверь за это я отблагодарю тебя очень хорошо…
— Что ж… Я согласна, но, простите за нескромное желание, но я хочу попросить вас, сделайте это по-нежнее… -попросила у Треборина служанка.
— Ишь, наша девка ласки захотела! -молвил по-русски Алексей Иванович, но согласился с этим требованием, и начал сбрасывать с себя одежду. Раздевшись, он подошел сзади к девушке и начал медленно раздевать и её. Она взволнованно задышала, ведь никому ещё из прислуги не выпадало побывать в обьятиях постояльцев, да ещё в руках аристократов! Граф медленно сбросил одежду девушки, и первым делом начал ласкать её большую грудь. Как же долго он ждал этого прикосновения к женской груди! Медленно лаская их, он начал водить языком вокруг розовых холмиков сосков, которые тут же затвердели, отзываясь на ласки.
Первой рукой он мял грудь, а вторую запустил в густую светлую поросль на её лобке, и, отыскав то что нужно, начал массировать сладкие складки лона. Она немедленно взмокла, и соки бежали струйками по прелестных аппетитных ляжках.
Член Алексея Ивановича поднялся, и уперся в живот, а служанка извивалась от страстных ласк графа. Треборин целовал девушку, лаская языком её милые губки, доводя до безумия.
Потом он положил её на кровать, и принялся ласкать уютное гнёздышко, которое уже истекало соками, своим языком.
Она никогда не чувствовала такого! Ни один сельский парень так не умел, как этот, неместный господин! И ей будет чем похвастать перед подругами. Граф доводил её до исступления, проводя языком по маленькому розовому холмику между ног. И, поняв, что больше тянуть нельзя, медленно вошел в разгоряченное лоно.
Его движения были спокойными и размеренными, но грозили перерасти в настоящий пожар, но не был бы Треборин знаменитым ловеласом, если бы не успевал ублажить свою партнёршу! Служанка закинула свои пухленькие ножки на его плечи для удобнейшего проникновения в глубь её естества. А член Алексея Ивановича обволакивало теплом, и он слегка покалывал. И тут же он не выдержал, делая резкие движения, граф резко схватился и, вскрыкнув, кончил в сладкое девичье лоно.
Служанка, которая уже не стонала, а кричала, тоже кончила вслед за Треборином, и они, обнявшись тяжело лежали друг на друге.
Граф поднялся и сел на кресло, а служанка лежала, содрогаясь от сильнейшего наслаждения. Это было лучшее соитие в её жизни, но вдруг граф встал и сказал:
— Одевайся. Можешь идти, но я обещал заплатить тебе, и… сейчас, -он подошел к шкафу и открыв дверцу, извлёк от туда немалый и увесистый кошелёк. Достав от туда горсть золотых монет, он бросил их на стол. -Вот. Это твоё, забирай. Тебе хватит этого на свой дом. Ты заслужила это, маленькая шлюшка…
Служанка встала, и оделась. Она собрала горсть брошенных ей монет в передник, и промямлила:
— Спасибо… вам…
— Иди иди, и больше не попадай на глаза, шлюшка… -сказал Треборин, и сел есть, соитие подняло аппетит. Служанка засмеялась и ушла, покачивая бёдрами.
Наступил полдень, а Треборин только завтракал. Недавнее соитие успокоило пах, и мысли об этой Идде поутихли. Дождь прошел, и на дворе теперь ярко сияло солнце. Треборин, отобедав, оделся и вышел через коридор в сад. Там он сел на лавочку, и расслабился наконец-то за этот день.