— Ну и хорошо. Рози, я предоставляю тебе на это время оплачиваемый отпуск. Можешь съездить к себе на родину, или тоже куда-нибудь отдохнуть.
— О, госпожа, позвольте мне здесь остаться! Я никуда не хочу, а здесь буду потихоньку поддерживать порядок.
— Как хочешь, милая. Если надумаешь куда-то поехать, предупреди охрану, только сообщи, куда поедешь.
— Я не поеду никуда, мне здесь очень хорошо.
— Договорились. Охране я инструкции дам, и предупрежу, чтобы не вздумали тебя домогаться.
— Мама, когда едем?
— Завтра рано утром, милый.
9.
Наверное, этот остров обошелся маме в копеечку. На берегу поодаль друг от друга были раскиданы немногочисленные комфортабельные бунгало. Поодаль от берега, в тени леска, обширное здание администрации и всех служб, включая магазин, ресторан и ай-ти-центр.
Мы с мамой распаковали вещи, надели купальники, намазались мазью от загара и пошли знакомиться с нашим участком берега. Бережок был, конечно, классный. Песчаный пляж из чистейшего золотистого песка, в одном месте близко подходит небольшая рощица — можно прятаться от солнца.
Когда мы устроились, нас окликнули. Подошел мужик с девушкой примерно моего возраста, судя по всему, дочерью. Представились нашими соседями, пришли познакомиться. Мужика звали Павел Бонев, девушку — Норма. Мы с Нормой отошли в сторонку, пусть родители чирикают по-своему.
— Пойдем, я тебе покажу наш участок — сказала она. Мы пошли на их участок и улеглись в песочке.
— А мы с тобой — не противоположности? — спросила она.
— Почему?
— Ты — Аксель, осевой, значит, я — Норма, значит, перпендикулярная. Несовместимость!
Я немножко прикинул.
— В определенных случаях мы с тобой смотрим в одну сторону. Например, если к кругу провести нормаль, то она будет параллельной его оси.
— А ты — ничего, соображаешь! — засмеялась Норма. — Не люблю тупых. Слушай, намажь мне спину этой мазилкой — протянула она мне крем от загара.
Я намазал ее спину, и шею.
— Подожди, еще вот здесь нужно, а не то красные ожоги будут! — и я намазал ей под краешками плавок, а заодно уж и ноги.
¬- Перевернись, намажу спереди.
— Не нужно, я сама!
Она намазалась, слегка залезая за краешки лифчика и плавок.
— Видишь, вон тот остров? — спросила она. ¬¬- А на нем вымпел вывешен?
— И что это значит?
— Это значит, что остров занят, туда кто-то приплыл и там загорает. Давай мы с тобой захватим его завтра?
— Давай! А что для этого нужно?
— Пойдем в администрацию!
Мы встали и пошли.
— Нужно арендовать на день лодку, пораньше приплыть туда и вывесить вымпел. У тебя денежки хватит?
— Да, хватит. Тогда нужно еще запастись едой и водой. Что ты будешь кушать?
— О, я — фрукты.
— А я так и от мяса не откажусь!
Мы затарились так, что хватило бы на два дня. Нам выдали квитанцию на аренду лодки. Все это оттащили к ней в бунгало, и пошли ужинать. После ужина, когда уже стало темнеть, я проводил ее.
— Только: Я — засоня, ты утром стукни в мое окошко, а то я сама не проснусь. И приходи пораньше. Ну все, пока!
Мы шлепнули друг друга по ладошке, и я пошел к себе. Мама была уже дома, и что-то делала в своем ноутбуке.
— Ты поужинал? Водички хочешь? Я в холодильник поставила.
Я пошел в свою комнату и раскрыл ноутбук. Снова вспомнилась моя Берта. Как жаль, что я не успел сделать кучу ее фотографий. Да еще бы обнаженной! Но тут вспомнил Норму. Да, тоже хорошая девушка. Что-то завтра будет? Я вышел на кухню, попить водички из холодильника. Попил, и вдруг из маминой комнаты услышал тихий скулеж. Подошел к ее двери, прислушался. Она тихо плакала и всхлипывала. Моя крутая мама, и вдруг плачет! Я бросился к ней. Она лежала, уткнувшись в подушку лицом, и плакала. На ней были только трусики и коротенький топик, под которым угадывались большие мамочкины груди, сейчас не стянутые лифчиком. Я бросился к ней в постель:
— Мамочка, что с тобой?
— О, Аксель, неужели я такая непривлекательная? Неужели я, как женщина, никому не нужна? Скажи мне правду, ты ведь уже настоящий мужчина!
Из ее сбивчивых намеков я понял, что они хорошо разговорились с Павлом, отцом Нормы, а потом этот идиот, по-видимому, тормознул, и вместо того, чтобы пригласить ее к себе, сухо попрощался и ушел.
— Мамуля, ты не просто привлекательная, ты охрененно привлекательная! Ты красивая! А твоя грудь сведет с ума кого угодно!
Я положил ладони на ее груди, и совершенно машинально пропустил сквозь ткань топика ее соски между пальцами и слегка пожал их. Мама затихла. А меня вдруг сильно укрыло. Я стал целовать ее мокрое от слез лицо, под руками у меня были ее сиськи, мои голые ноги сплелись с ее ногами.
— Аксель, Аксель, что ты делаешь, остановись! — шептала она между поцелуями. Но остановиться я уже не мог. Я стянул с нее топик, и принялся целовать ее соски. Она уже тяжело дышала, прижимая к себе мою голову. Я снял ее трусики, быстро стащил свои, и прижал член к ее животу. Спустился ниже, и припал губами к ее вульве.
— Что ты делаешь? Так же нельзя!
Моя бедная взрослая мамочка еще не испытала такой ласки! Я всячески показывал ей, как это можно, а когда она была уже не в силах говорить, лег на нее и вставил дымящийся член в ее норку. Она охнула, обвила меня ногами и начала поддавать. Скоро она заверещала, внутри у нее стало очень мокро, она вся задрожала, и стала расслабляться. Тут кончил и я, да еще и очень обильно.