А Лорочка ласкала меня не спеша, целуя каждую мою клеточку, будто благодаря за полученное удовольствие. Она стянула с меня смятый сарафан, и я осталась перед ней совершенно голенькая. Она спустилась ещё ниже, потом ещё, запустила язычок в мой пупок: Мне стало очень хорошо: Я обняла ногами её голову и притягивала, пригибала к себе: Потом она поцеловала мою киску.
— Какая она у тебя маленькая, — ласково сказала она.
— Да, — прошептала я. Я закрыла глаза и попыталась представить, что я с мужчиной, но в голову почему-то лез только образ Микки Рурка из фильма "Девять с половиной недель". Классика, а как снято!
Я представила, что это он сейчас целует мою киску, ласкает меня своим язычком, проникая внутрь очень глубоко, играет с моим клитором, массирует его, отчего тот набухает и наливается кровью: По моей киске стекала её слюна, иногда затекая в попку. Там стало всё так горячо! Лорочка делала всё так нежно, что я не чувствовала никакой неприязни, наоборот, никогда ещё так хорошо мне не было!
— Ты моя сладкая, моё солнышко, — шептала я ей, — ты такая нежная:
Первая судорога наслаждения ударила в мозг и пробежала по телу снизу вверх, киска сильно увлажнилась, но Лорочка сразу всё слизнула и проглотила. Вторая волна была гораздо сильнее. Она подкинула мои бёдра вверх, я выгнулась, приподняв и Лорку, но она не сбавила темпа. Я почувствовала её язычок крепкий-крепкий у себя внутри:
— Боже, как хорошо: — успела прошептать я, а потом: потом волны начали идти одна за другой. Такого сильного оргазма у меня не было уже давно! Он был одновременно и вагинальный и клиторальный. Меня то подкидывало, то наоборот пригибало к кровати, я стонала, вертелась, сбивала всё вокруг и кончала, кончала, кончала… Лорочка не отрывалась от меня, облизывая всё своим чудесным язычком: А я никак не могла остановиться: Я что-то кричала, даже матом, из меня вырывалась накопившаяся страсть и напряжение. Я занималась сексом на полную катушку! А ещё, помню, как я удивилась тому, какой у меня долгий и сильный оргазм, и как же я люблю её, мою сладкую, мою хорошую…
Я перестала осознавать где я и кто я такая. Я стала одним целым со Вселенной, посылая Ей всю себя, выплёскивая мегатонны отработанной энергии…
Когда всё стихло, я разжала пальцы и уронила ноги, сжатые в коленях, на бок…
— Лорочка: — прошептала я. Она забралась ко мне на кровать и обняла меня:
За окнами совсем стемнело. Мы лежали обнявшись под одеялом. Я свернулась рядом с ней калачиком, устроившись на её груди, как на подушке, стараясь прижаться к ней каждой своей клеточкой. Она была такая теплая и такая нежная. Её кожа пахла чем-то пряным:
— А почему тебя назвали Лорой? — спросила я.
— У меня папа литовец, в Литве это нормальное женское имя — Лаура. Там вообще красивые женские имена: Моника, Вильма, Стелла:
Ночью я проснулась от переполняющего меня счастья. Лунный свет проникал даже сквозь шторы. Я отогнула край одеяла и посмотрела на неё. Лорочка спала на боку, поджав ноги. Она была совершенно голая, и я любовалась правильностью форм её тела. Не сдержавшись, я поцеловала её попку. Если бы она не спала, я бы вылизала ей её всю: Потом накрыла нас обеих одеялом и прижалась к ней сзади, так, чтобы мой лобок касался её нежной попки: Она так и не проснулась в ту ночь, а я не могла заснуть до утра и охраняла её покой, целовала её в спинку, шейку, ласкала её языком и прижималась к ней сосками груди:
ЭПИЛОГ
? Прошло много лет. Лора вышла замуж за Лёшку — богатого нового русского, бывшего автослесаря, который сколотил своё дело. У него был пятисотый мерс и трёхкомнатная квартира, а также своё сервис центр по ремонту иномарок, что сделало его для Лоры очень привлекательным.
*****
Я же пока так и не вышла замуж, и всего лишь несколько парней сменилось у меня за это время. В любви мне никогда особо не везло. Посли той ночи с Лорой мне так и не удалось повторить ничего подобно ни с кем, и наш лесбийский секс стал самым сильным секусуальным потрясением за всю мою жизнь.
Как-то раз я сидела у Лорки с Лёшкой, и мы смотрели фильм "Побег из Шоушенка" , где главного героя несколько раз насиловали заключенные.
— Лёшк, а ты бы смог переспать с мужиком? — игриво спросила Лорка.
— Я? — Лёшка засмеялся и поставил бокал пива на стол, — Неееет! Представить в постели ещё одну волосатую задницу? Увольте-с!
— А мы с Танькой как-то лесбиянили по молодости лет, — хитро подмигнула ему Лора.
— Ха ха ха, — засмеялся он, — вечно ты всё сочиняешь…
Лёшка хитро погрозил нам пальцем и пошёл на кухню — взять ещё пива.
— Наивный человек, — улыбнулась Лорка, — за это я его и люблю.
— Пойдём покурим? — предложила я.
— Пошли.
? Мы вышли на лоджию, где с шестнадцатого этажа открывался бескрайний вид на голую степь спального района. Поле, занесенное снегом, вышки высоковольток, одинокие чахлые деревца и яркие огоньки на проспекте.
— Ты ещё помнишь? — спросила я.
— Что? — спросила Лорка, чиркая зажигалкой.
— Как мы тогда:
— Да почти нет уже:
Мне вдруг очень захотелось её поцеловать, но она очень изменилась с тех пор, стала более степенная, более независимая. Я не была уверена, что это ей понравится, поэтому сдержала себя:
Домой я возвращалась поздно вечером, как всегда нужно было долго трястись до метро на трамвае. Я сидела у черного морозного окна, но видела в нём только лето, дачу и Лорку в распахнутом халате, которая была красива, как богиня в ярких солнечных лучах: От накопившейся страсти, невозможности прикоснуться к ней, подарить ей своё тепло мне хотелось плакать…