Серега поупирался еще немного, но под нашим давлением вынужден был все рассказать. С его слов выходило, что сначала, когда его мать выбралась наконец из-под кровати, ему пришлось выслушать немало неприятных слов и разок получить по морде. Слова были в основном про то, что с матерью так поступать нельзя и вообще он должен был и сам сдержаться и своих друзей остановить. В конце концов Серега, чуть не плача, сам наорал на нее насчет того что нехрен тогда становиться в такой одежде в такую позу и вертеть перед всеми голым задом.
И что она вообще ожидала, подставившись так что оставалось только сунуть. Это подействовало. Поговорив нормально, оба пришли к выводу что раз уж это случилось то так тому и быть. Она даже пообещала Сереге изредка разрешать подобное. И зачем-то предупредила что придется рассказать отцу. Это напугало Серегу до полусмерти, но все обошлось. При самом разговоре он не присутствовал, но отец просто поздравил его с тем что он стал настоящим мужчиной, добавил что и сам бы в такой ситуации поступил так же но попросил впредь подобного не делать. Серега про ситуацию не понял, пока мать не шепнула ему что версия для отца немного отличается от реальной. По ней выходило, что она забралась под кровать не успев надеть трусы когда в номере никого не было, а внезапно вернувшийся Серега, увидев это, не удержался. Про нас не было ни слова что откровенно меня обрадовало.
— А вечером они при мне трахались! — добавил Серега.
— Так уж и при тебе? — прищурился Олжас.
— Ну не совсем… Темно уже было… И они одеялом накрылись…
В общем, на самом деле он только слышал женские стоны на соседней кровати и ее скрип, да видел смутное шевеление. Но и этого хватило, чтобы засохшая лужа под его кроватью еще немного увеличилась.
Втроем мы отправились вниз. Ольга уже сменилась, на ее месте стояла толстая тетка, не вызывающая никакого желания. На наши расспросы она, скептически поджав губы, ответила, что из развлечений есть только библиотека, но она на замке так как никому не нужна, и "если молодые люди желают" она нам ее откроет. А так же в процедурном корпусе есть тренажерный зал, но туда только по назначению в лечебных целях. Впрочем, сейчас народу мало и может быть нас пустят и так.
Тащиться под начавшимся дождем в соседний корпус мы не захотели и выбрали библиотеку. Тетка извлекла из-под стойки громадную связку ключей и повела нас в служебный коридор. Позвенев ключами, открыла большую двухстворчатую дверь…
— Заходите. Вести себя аккуратно, ничего не ломать, книги ставить на место. Будете уходить — скажите мне, я закрою.
Она развернулась и ушла обратно.
— Хоть бы глянула что тут внутри. . — ворчал я, входя внутрь — А то мало ли что здесь поломано, а свалит на нас.
Внутри оказалась приличных размеров комната, два стола со стульями возле двери, большой длинный стол-перегородка где должен был сидеть библиотекарь, а дальше огромное количество стеллажей с книгами. Мы тут же разбрелись между ними. Как я и думал, все книги оказались напечатаны не менее чем двадцать лет назад. Попадались раритеты вообще сороковых годов. Все это было интересно посмотреть, как будто в музей зашел, но читать классиков соцреализма не тянуло. С трудом выбрав хоть что-то, я вернулся к столам. Следом подошел Олжас, таща целую стопку.
— Пацаны, смотрите что я нашел! — выскочил Серега, держа в руках одну-единственную книгу здоровенного размера.
— Чего это?
Выяснилось, что он наткнулся на альбом какого-то музея, с репродукциями выставленных там картин. В том числе и с обнаженной натурой, что, собственно, Серегу и зацепило. Мы принялись рассматривать возлежащих на перинах женщин Рубенсовской комплекции, оживленно обмениваясь мнениями. Все однозначно пришли к выводу что далеко не зря эти картины никогда никто не додумался отнести к порнографии. Голые бабы таких размеров не вызывали никаких эротических мыслей.
— Да у меня голова меньше! — тыкал пальцем Олжас в огромную грудь. — А представь она на тебя сверху сядет?
— Тогда сверху не положено было. — возражал я — Только классика, а иначе — в ведьмы сразу и на костер.
Серега перевернул страницу. На следующей оказалась статуя какого-то греческого героя. Тоже, как и положено, голого.
— Он что, кастрат? — удивился Серега, за что немедленно получил подзатыльник от Олжаса…
— Сам ты кастрат, а он — Геракл! Вон, подписано…
— А чего у него конец маленький такой? Совсем почти нет?
— Потому что это правда жизни. Это тебе не в порнухе.
— Нет, ну правда, я серьезно. Даже у меня больше. Неужели у них у всех такие были? — не замолкал Серега.
— Это у него не стоит просто. А вот если ему бабу подсунуть, ну хотя бы с предыдущей страницы… Как два твоих будет.
Серега тем временем расстегнул и приспустил штаны, демонстрируя хозяйство…
— Вот, у меня сейчас тоже не стоит, зато висит вон как. А у вашего Геракла мошонка больше чем его огрызок.