Легкий свежий ветерок обнял так и не высохшую Алексу, заставить зябко поежиться под мокрым красным плащом. Она молча скинула его в траву, с которой он слился как хамелеон, вышедший на охоту.
— Еще интереснее, — промурлыкал ее новый хозяин и отвернулся к другим девушкам. Только сейчас Алекса поняла, что не видит никаких песочных часов, а девушки, стоящие в туннели, отрезанным куском шланга выходящем прямо на полянку, смотрят только на нее.
— Ваш последний вопрос, — напомнил Аль’эн хол.
— Чем мы все можем тебе служить? — донесся голос Бруны. Алекса находилась не дальше десяти шагов от нее, но складывалось ощущение, что звук прошел через целые вселенные. Вполне возможно, так оно и было.
— Я не говорил, что служить будут все. Из всех вас мне нужно несколько стоящих экземпляров, остальные продолжат свой путь туда, куда им предназначила судьба, — незнакомец сделал паузу, а Алекса стала гадать могут ли съежившиеся девушки в туннеле различать живую интонацию его голоса. — Я владею маленьким Доминионом, который также является частью Красных равнин, разница не в месте куда вы попадете, а в том, в качестве чего будете использованы. Основным ресурсом, за который идет постоянная война, является жизненная сила душ. Она подпитывает наши накопители, позволяет нанимать Низших и превращать их в Высших. Поступление душ идет через пуповины из других миров, причем чем больше Доминион, тем больше он может притянуть сущностей. Для вас интересен только способ извлечения из них силы.
Девушки рыбами в аквариуме открывали рот слушая рассказ, пока Алекса с легкостью приговорённого, уже стоявшего на эшафоте, даже не пыталась разбирать сложную вязь слов, а подставив лицо светилу, заменявшему солнце, наслаждалась его призрачным теплом.
*****
Вспышка разорвала саму душу Алексы. Боль, просочившаяся в каждый уголок ее тела и застывшая на волосок от спасительного беспамятства, раскалённым свинцом затопила каждый нерв. Только сейчас девушка осознала, что все это было бредом ее бьющегося в конвульсиях разума. После того как поток яркого света фар накрыл ее, а таранный удар ночной машины втоптал в унизительную сырость лужи, она пожинала плоды предсмертных галлюцинаций.
Она не блуждала в вязком тумане, запинаясь за собственные непослушные от страха ноги, не находила лежащую мешком на полу мулатку с кудрявыми черными волосами, и та совершенно точно не вставала, с удивлением рассматривая свой плоский живот в поисках источника, залившего кровью белую футболку. Она не испытывала первобытного ужаса, когда смотрела на бледный труп рыжеволосой женщины и ее не захлестывало цунами паники, когда тело начало дышать. Огненный цветок пощёчины никогда не распускался на ее удивленном лице, оставляя чувство необъяснимого стыда. Не отрывая глаз от ровной спины и расправленных плеч мулатки, она не шла по туннелю в поисках призрачного выхода из этого сумасшествия. Она не тряслась крупной дрожью, отводя глаза от черного силуэта, оказавшегося на их пути. Всего этого никогда не было.
Когда зрение стало проясняться, душа ухнула в пятки, т. к. Алекса отчетливо различила металлическую женскую руку, растущую из стены и держащую замерзший во времени факел отвратного синеватого сияния. Правда. Было. Невозможно. Не хочу.
— Встаньте, — голос, прозвучавший в ее голове раскатом майского грома, не давал ни малейшего шанса ослушаться. Слово могло быть произнесено стенами ненавистного туннеля, тьмой над головой и камнем под ногами, самим воздухом, но совершенно определенно не черной фигурой, стоящей неподалеку. Черный человек казался самым нереальным из окружавшего ее бреда.
Медленно, с трудом преодолевая каждый сантиметр пространства, Алекса поднялась на негнущиеся от страха ноги. Несмотря на все попытки, она так и не смогла заставить себя расправить плечи и осталась стоять подобно марионетке, веревочки которой отрезал спятивший кукловод. Она смотрела из-под спутанной пряди до сих пор невысохших волос на остальных, боясь даже повернуть голову в сторону отдавшей приказ тьмы. Девушки стояли молчаливыми кучками и с опаской глядели на черного человека в робе.
— Кто ты такой и что, мать твою, здесь твориться? — крикнула черному силуэту мулатка и Алекса неожиданно поняла, что знает язык, на котором та говорила. На последнем слове девушка не смогла совладать с голосом и он, скрипнув, превратил угрожающее шипение разъярённой кошки в жалкое блеяние овцы, точно знающей куда сейчас поведет ее добрый хозяин.
— Вы направлялись в Красные равнины, когда созданная мной сеть временно задержала падение — произнесла фигура, даже на миллиметр не повернув головы в сторону задавшей вопрос мулатки. Твердый как скала мужской голос звучал, произнося слова неприятного гортанного языка, которые тут же становились понятными Алексе.
— Почему? Кто? Куда? — начавшие сыпаться со всех сторон вопросы, остались без ответа.
— У вас есть час, за который вы должны сделать выбор: или стать моими, или продолжить свой путь, — на этих словах силуэт плавно перетек в сторону, открыв для всех странное устройство, стоящее за его спиной. Это были огромные песочные часы, молчаливо расположившиеся на метровом постаменте подобно памятнику неизвестному узурпатору. Листья медного винограда, оплетя стеклянные стенки, выставили для обозрения грозди, состоящие из вытертых временем маленьких женских голов. Песок, светившийся цветом ламп, находился в верхней части механизма. Раздался легкий скрежет и призрачный ручеек потек вниз, отмеряя оставшиеся у Алексы мгновения.
— Те, кто будет мне служить должны пересечь эту черту, — прямо из каменного пола перед ногами черной фигуры вырос маленький огненный цветок бледно-синего пламени, вспыхнул и пропал, оставив светящуюся черту, поперек пересекающую туннель.
— Мы ничего не знаем, поэтому не сможем сделать осознанный выбор, — уже значительно тише произнесла мулатка, заворожённо глядя на светящуюся черту. Чуть различимые нотки подобострастия расцвели одуванчиками в ее низком голосе.
— Справедливо. Вы можете задать пять вопросов.