Они встретились неподалеку от воинской части… Сразу же за казармами, в небольшом перелеске, после дождей появлялись целые выводки сыроежек. Ломкие и хрупкие, они не представляли особой ценности для настоящего грибника. Но если их аккуратно укладывать в плетеную корзину, то вполне можно было донести домой – целыми и невредимыми.
Мальчик любил собирать сыроежки. Солдат не любил, потому что у него не было такой удобной корзины, как у мальчика, и его сыроежки ломались и крошились. Командир не любил грибное крошево, и всякий раз солдату приходилось отдуваться за свою нерасторопность.
Они не впервые встречаются в этом перелеске, и солдат всегда удивлялся, что у мальчика грибы один к одному, а у него глядеть тошно.
И однажды мальчик, сжалившись над солдатом, пообещал подарить ему точно такую же корзину. А солдат пообещал сделать ответный подарок – значки и, если удастся, то и самый настоящий солдатский ремень.
И вот сегодня у них должен был произойти обмен… Завидев мальчика, солдат, продираясь сквозь заросли, поспешил к нему.
– Ну что, малый, принес?
– Ага. А где ты был? Почему опоздал? Я вот тут для тебя набрал почти полную корзину грибов.
– Это ты раньше пришел, а у меня – служба, – важно сказал солдат.
– Мне не терпелось получить значки.
– Вот они, – протягивает солдат горсть побрякушек. Значков было штук девять и все разные.
– А ремень?
– Ишь, какой шустрый! Его знаешь, как трудно достать? Может, получится в другой раз… Мальчик вздохнул.
– Да ты не переживай. Я – человек слова. Не только ремень будет, еще и пилотка… со звездочкой.
– Честное солдатское? – с замиранием сердца спрашивает мальчик.
– Я похож на трепло? – красноречиво кивнул он на значки.
Мальчик даже подскочил от восторга, что, быть может, уже завтра или пускай через три дня он, наконец-то, станет обладателем самого настоящего солдатского ремня да к тому же еще и пилотки.
– Ух, ты!
Не в состоянии скрыть восторга, он тоже хочет что-то сделать для солдата. Корзина не в счет, она мелочь по сравнению с теми чудесными вещами, при виде которых любой пацан с их улицы ну просто лопнет от зависти.
– А ты? Что хочешь ты? Я для тебя все… ну все-все, что скажешь.
Солдат опускается в высокий и густой папоротник, жестом указывая мальчику сесть рядом. Закурив, предлагает сигарету юному приятелю.
– Я не курю вообще-то, – растерянно говорит мальчик, – но если нужно…
– Молодец, не нужно. Тебе сколько лет?
– Скоро одиннадцать. А тебе?
– Девятнадцать…
– Когда и мне будет столько, я тоже солдатом стану. А здорово быть солдатом?
– Не очень, усмехнувшись чему-то своему, гладит он мальчика по голове.
– У тебя отличные волосы – светлые и нежные, как пушинки.
– Мне не нравятся.
– Почему?
– Девчачьи. Пацаны дразнятся…
– Они дураки – твои пацаны и ничего не понимают в жизни. – Так что бы ты хотел дать мне взамен пилотки? – возвращается солдат к началу разговора, продолжая перебирать грубыми пальцами волосы мальчика.
– Не знаю… Лучше ты сам скажи, чего хочешь.
– Ты ведь добрый мальчик и все отдашь дяде солдату? У тебя такие волосы…
– Ты хочешь мои волосы? – изумился мальчик. – Вообще-то я могу постричься наголо и принести их тебе…
– Ну, вот еще придумал! – сердится солдат. – Мне нравится, когда они растут на твоей голове, – и, не сдержав порыва, целует мальчика в самую макушку.
Мальчик инстинктивно прижимается к солдату, как если бы это был старший брат. Как бы ему хотелось иметь такого друга!
Сегодня ночью ему приснился этот солдат, точнее его запах…
"Может потому, что я так сильно мечтал о значках и ремне?" – решил про себя мальчик.
И теперь он почти слился с ним и ему нравится, как солдат гладит его голову, тонюсенькую шею, трется своей чуть шершавой щекой о его щеку.
У солдата очень большая и грубая ладонь. Особенно это чувствуется, когда он просовывает ее мальчику под рубашку, поглаживая спину и опуская руку под резинку трико, поочередно сжимая то одну, то другую ягодицы.
А еще от солдата пахнет табаком и потом, и от этих запахов у мальчика становится тревожно на душе. Нет, не страшно, а именно тревожно. А солдату нравится вдыхать запах мальчика, так похожего на девочку.
Он целует мальчика в розовые, чуть влажные губы. И каждый последующий поцелуй длится дольше предыдущего. При этом мальчику кажется, что солдат дрожит. И хотя ему не очень-то нравятся эти поцелуи, а если честно, то и вовсе не нравятся, однако он не сопротивляется, боясь обидеть своего щедрого друга.
Неожиданно солдат подносит указательный палец к своему виску и со словами "пиф-паф" вытягивается во весь рост на влажной траве. Мальчик смеется, потом тоже делает себе "пиф-паф" и падает рядом с солдатом.
Тот подхватывает сильными руками легкое тело мальчика и укладывает его на себя. – Земля холодная – простудишься, – объясняет он.
– А ты не простудишься?
– Нет. Я закаленный и горячий.
– А я разве холодный?
– Не знаю, – усмехается солдат. – Это еще надо проверить…
– У всех людей температура тела одинаковая, – рассудительно говорит мальчик, уютно устроившись на большом теле солдата. – Если, конечно, кто-то не болен гриппом.
– Ну, если одинаковая, тогда мы по очереди будем лежать друг на друге, чтобы не заболеть. Согласен?
– Ага! А ты не раздавишь меня? Ты такой большой и сильный…
– Ну вот, еще и обижаешься, когда пацаны обзывают девчонкой. Какой же ты будущий солдат, если боишься, – разочарованно зевнул солдат.
– Я не боюсь! Ты не думай…
– А вот мы сейчас проверим, – говорит солдат и крепко сжимает его в своих объятиях. – Больно?
– Не а…
– А сейчас?
– Я же сильный!
– Люблю таких сильных парней, как ты. Хочешь дружить по настоящему?
– Да! – задыхается от счастья мальчик. По правде говоря, он не знает, как могут дружить солдат и мальчик. Но ему всегда хотелось иметь настоящего друга – сильного и доброго, с которым можно было бы говорить на равных, такого, как этот солдат. Он совсем не зазнается и еще позволяет на нем лежать…
– Поцелуй меня, – просит солдат.
– А разве друзья целуются? – удивляется мальчик. – Целуются тети с дядями.
– Если друзья настоящие, они тоже целуются.
– Самые – самые настоящие? – уточняет мальчик.
– Ну да, – нетерпеливо говорит солдат, – если ты, конечно, не против быть самым-самым… – А ты? Ты не против?
– Я же позволил тебе лечь на меня. Такое только очень близким друзьям позволяют.
– Я хочу быть твоим другом, сильно хочу! – признается мальчик и целует солдата в губы.
– Еще, – заплетающимся языком просит солдат, – пожалуйста, еще. Я сильно хочу… быть твоим другом.
И снова мальчик целует его. И тогда солдат, не выпуская его губ из своих, переворачивает мальчика на спину, осторожно подминая под себя.
– Тебе не больно? – шепчет он.
– Нет. Ты не слишком тяжелый.
– Вот и хорошо. А теперь угадай, чего я больше всего на свете хочу. Ты – пилотку и ремень. А я?
– Не знаю… Он еще не успел подумать, чего может хотеть солдат, как услышал:
– Целовать тебя всего.
– Но ты и я… мы и так целуемся.