— Что хочешь, может, попить? — наклонившись над Вовкой, просила Маара.
— А, может, твою шишку йодом помазать? Или домой маме позвонить?
— Домой не надо, мама на работе, дома только бабушка, а ее мы пугать не будем. Тряпку дай!
Вовка отобрал у Ирки тряпку и приложил к шишке. Здоровая, отметил он, вот и общая беда, которая объединяет.
Через несколько минут Вовка попытался сесть. Голова немного кружилась, но постепенно приходила в норму. Примерно также он себя чувствовал, когда, выбивая мяч из-под ноги нападающего, он получил бутсой по голове.
— Девчонки, у меня в портфеле два пирожка. Может, чаю попьем?
— Сейчас!
Маара метнулась на кухню, и чайник вскоре засвистел.
— Ир, сними телефон на пол, и принеси телефонный столик поближе. Он не тяжелый.
— Я сильная! — объявила Ирка, волоча по полу тяжелый столик. — И вовсе это не столик, а этажерка! Поставить вплотную к кровати?
— Нет. Я буду сидеть на кровати, а вы — на стульях.
Через несколько минут они пили чай, который искусно заварила Мара. Вовка долго отказывался от своей доли пирожков, но девчонки настояли на своем, отрезав Вовке от каждого пирожка по третьей части.
— Так, девчонки, дайте кто-нибудь телефон, я с этой шишкой забыл домой позвонить.
Ответила бабушка.
— Ба, это я, Вовка. Мы тут на дачу забрели, сидим, чай пьем. Нет, все в порядке. Через часик дома буду. Ладно.
Они пили чай, и было тепло и уютно по-домашнему. Они почти дружили, но чего-то не хватало, может, быть одного шага или: и Вовка придумал. Было рискованно, конечно, но попробовать стоило.
— Девушки, начну с того, что я вас видел. Видел во всех состояниях и ракурсах. Видел, но не сравнивал. Но как говорили древние, все познается в сравнении. И я хочу вас сравнить. Надеюсь, вы не против. И я отвлекусь от этой: (он показал на шишку) головной боли.
Девчонки задумались.
— Допустим, вы пришли в женскую баню. Вы и там стали бы стесняться?
— Нет, конечно, — сказала решительная Ирка.
— Пожалуй, нет. Теперь нет! — ответила Мара.
— Так в чем же дело? Может, музыку включить?
— Не надо. Только мы: разденемся в разных комнатах.
— Да, конечно! А я пока отвернусь.
— Готова! — просто сказала Мара.
— Вполне! — с вызовом в голосе заявила Ирка.
Вовка открыл глаза. Да, девчонки менялись, и на Вовкин, очень даже предвзятый взгляд, в лучшую сторону. Мара была выше, стройнее и зрелее. Маленькие грудки ее за последнее время еще увеличились, кружочки вокруг сосков оформились совершенно, и сами соски вызывающе торчали. Лобок покрылся темным пушком, и его хотелось погладить. Ирка была пониже и, несмотря на свое похудение, выглядела полуребенком, покрытая детским жирком. Но и у нее были небольшие грудки с коническими сосками, а ее девственно чистый лобок вызывал умиление, и его тоже хотелось погладить. Вовка так и не выбрал себе условную подругу. Но он придумал кое-что еще.
— Девчонки, подойдите! Поближе!
Он сел на краешек кровати и раздвинул ноги.
— Садитесь каждая на свою ногу верхом.
— Зачем?! — возмутилась было Ирка.
Но Маара безропотно села. Ирка не хотела ни в чем отставать и тоже села, раздвинув ноги и прислушиваясь к новым ощущениям. Вовка обнял их за попки и прижался к ним вплотную.
Я, Владимир Макаров, властью, данной мне свыше, объявляю вас сестрами, а себя — вашим братом, и обещаю любить и защищать своих сестер как вместе, так и по отдельности. Согласны?
— Согласны! — нестройно ответили девочки.
Не мог же Вовка допустить, чтобы девчонки дрались из-за него в женском туалете каждую перемену.
— А теперь что? — спросила Мара.
— Все, — просто ответил Вовка, — одевайтесь и по домам.
— Ну, раз ты нам теперь брат, — начала Мара, гладя рукой вздувшийся бугор его брюк.
— Покажи нам, что это прячется в тебя в штанах! — закончила Ирка.
— Пожалуйста! — Вовка резким движением расстегнул ремень, и девчонки с визгом стащили с него и штаны и трусы.
По домам побратимы шли, обнявшись, и больше никто не упал на пороге своего дома. А Вовка подумал, что хорошо бы так весь класс передружить. И Ольгу Ильиничну тоже. Хе-хе:
На следующий день объявили, что закончили ремонт, и класс 3-в снова занял свое привычное помещение. Справа от Вовки сидела Ирка Спасская, слева — Мара Багдасарова, и обе улыбались. На переменках они стояли вместе и разговаривали.
Вечером неожиданно позвонил дядя Костя, просил срочно прийти. Вовка бросил уроки и тут же прибежал. Когда Калерия открыла ему дверь, в квартире раздавались два голоса — Иркин и дяди Кости. Они не то спорили, не то ругались. Короче, ситуация шла вразнос.
— А я говорю, поедешь!
— А я говорю, нет! Мне надо учиться в Советской стране, разговаривать не на испанском, а на русском, ходить на пляж с нормальными ребятами, а не с черножопыми, которые только и думают, как бы затащить тебя в подворотню. Не поеду.
— Ирка! Меня не выпустят, если ты не поедешь! Я не могу оставить несовершеннолетнюю дочь одну! Мне не на кого тебя оставить! Хотя бы на время.
— Не поеду! Лучше в детский дом!
— Ты не жила в детском доме ни дня, а я там вырос! Это ужас!
— А Куба не ужас? Жара эта ужасная! Шпана малолетняя! Не поеду! Пап, если любишь меня:
Ирка заплакала.
— А, Вова! Пойдем на кухню, поговорим! А вы, девочки, хоть пятнадцать минут не лайтесь.
Дядя Костя усадил Вовку на кухонный табурет, сам сел на другой. Руки его тряслись.
*****
— Видишь, Вова, какая фигня получается. На работе давят — поезжай разруливать проблемы, с кубинцами разговаривать, а они, лодыри, работают полдня, потом ром пьют и песни поют, а наши сотрудники за них вкалывают. Нет, не могу!
— Дядя Костя полез в холодильник "ЗИЛ" , чем-то там погремел, затем чем-то булькнул, крякнул и вылез обратно, вытирая губы рукой.
— Коньяк, будь он неладен. Говорят, от стресса помогает.
— Дядь Кость?
— Аюшки!
— От стресса, — Вовка показал на низ живота дяди Кости. — От стресса Ваша проблема и возникла.
— Думаешь?
— Знаю.
— Что посоветуешь?
— Надо маме позвонить на работу. Она на телефонной станции работает, многих знает. Да и подруги ее что-нибудь посоветуют. Где у Вас телефон, в кабинете? Проводите, пожалуйста.
Через полчаса напряженных переговоров со всем персоналом телефонной станции города Железнодорожник и даже с другими городами ситуация начала проясняться, и Вовка доложил, заглядывая в бумажку:
— Мама может оформить временное опекунство на себя, нужен юрист толковый, только проблема с квартирой:
— Так и знала, что этот юноша будет что-нибудь вымогать! — заявила Калерия. И с презрением к остальному миру обмахнулась платочком.
— Этот юноша, позволю себе заметить, спас наш брак! — загремел дядя Костя. — И теперь помогает сохранить семью. Так что, Лерка, помолчи пока. А ты, Вовка, продолжай.
— У нас двухкомнатная государственная, и Ирину поселить просто некуда.
— А если она останется в этой квартире? Я буду присылать деньги для оплаты коммунальных услуг:
Вовка затряс головой.
— Нельзя! Опекун и ребенок до совершеннолетия должны жить в одной квартире, а у нас всего две комнаты, и квартира записана на бабушку.
— Ну и что?!
— Неродные разнополые дети должны жить в разных комнатах.
— Дошло, наконец! Я оформлю дарственную на твою маму и въезжайте!
— Но, Константин, — подала голос Калерия. — Эта квартира:
— Вернемся с Кубы, я куплю тебе трехкомнатную квартиру в Москве! Решено! И точка!
Через неделю все формальности были решены, и Макаровы переехали в квартиру Спасских. Ирка была расстроена, еще бы, какие-то чужие люди ходят по твоей квартире, что-то меняют под себя, переставляют. Вовка пытался объяснить Ирке, что этим чужим людям тоже не по себе, что им в диковинку большой холодильник, две ванных-комнаты и два туалета, огромная кухня и длинный коридор, куда выходили двери всех комнат и даже мебель, сделанная в одном стиле. Ирка замкнулась и, в основном, сидела у себя в комнате и делала вид, что делает уроки, и оживлялась только к обеду, когда бабушка подавала к столу свои фирменные блюда. С бабушкой они подружились раньше, чем с мамой.
Мама и бабушка уходили спать на "старую квартиру" , так им было привычней, и Вовка с Иркой оставались одни в большой квартире. Вовка привык мало по-малу ходить по комнатам в пижаме, а не шлюндать в старых тренниках и стираной рубашке, но спал Вовка так, как привык, в трусах и майке. Правда, пару раз он попробовал спать по совету Ирки нагишом, но дорогое постельное белье непривычно скользило по телу, вызывая сильную эрекцию, и Вовка вернулся к своим привычным трусам и майке, правда, пожелать Ирке доброй ночи Вовка заходил обязательно в красивой пижамной куртке и полосатых штанах.