Ничего, не понимая, я оделась и, выпив залпом из коробки, стоявшей на столе, пол-литра апельсинового сока, я вышла в соседнюю комнату. Посредине комнаты за столом сидел следователь и что-то писал. В углу на диване, скованные наручниками сидели Александр Михайлович и оператор, который производил видео съемку. Рядом с ними стояло двое людей в милицейской форме. Увидев меня, следователь приказал их увести, а мне предложил присесть на диван, и, усмехнувшись, добавил, что сесть я всегда успею.
— Фамилия, имя, отчество, год, месяц и место рождения, адрес проживания и регистрации, — привычно он начал задавать вопросы, — и побыстрее, как вы понимаете, я тут нахожусь не зря, а по поводу.
— Гусева Елена Владимировна, 28 ноября, 1964 года рождения, живу по адресу — Московский проспект, 185, квартира 220…, я машинально отвечала на вопросы следователя.
— Вы бы Елена Владимировна хотя бы поинтересовались, по какому поводу и на каком основании я вас спрашиваю, — увидев мою готовность отвечать на вопросы подсказал мне следователь.
— А по какому поводу? — спросила я, — до меня начал доходить смысл вопросов и мое положение.
— Вы, Елена Владимировна, обвиняетесь по статьям Уголовного кодекса Российской Федерации: 242 "Незаконное распространение порнографических материалов или предметов" и 228 "Незаконное хранение и сбыт наркотических средств, совершенные группой лиц по предварительному сговору". По совокупности преступлений наказание может составлять от двух до пятнадцати лет. Однако если вы добровольно будете способствовать раскрытию преступления, то сможете избежать столь сурового наказания, Уголовный кодекс это допускает.
*****
Чем больше я вслушивалась в его слова, тем ужасней мне виделось мое нынешнее положение. Я стала понимать, что теперь я попала, так попала и то, что было со мной до этого — еще цветочки! Но защитная реакция на монолог следователя у меня появилась в виде оправдания.
— Но, я наркотиками не торговала, я — просто жертва обстоятельств!
— Конечно, все вы так говорите, когда вас берешь с поличным. Ваши соучастники говорят, что вы привезли вчера 100 грамм героина и 10 грамм кокаина и предложили им продать товар, и что якобы у вас есть покупатель, а они могут поучаствовать в сделке обеспечив вам прикрытие.
— Но, это неправда, — срывающимся голосом попыталась защититься я.
— А ну-ка покажите руку, — следователь, бесцеремонно задрав мне, рукав осмотрел мои руки, — и, увидев следы от уколов добавил, — вы же вчера были на игле. Давно на игле?
— Нет, нет, меня заставили, кололи насильно, — я пыталась изо всех сил говорить правдоподобно, чтобы он мне поверил.
— Вы еще скажите, что наркотиков вы не привозили вчера и не предлагали их продать. Я вашу публику знаю хорошо. Если запахло жареным, то вы готовы мать родную продать, а себя оправдать. Где ваше желание помогать следствию. Для оказания помощи нужно признаваться. Я — жду признаний.
Следователь потер переносицу и приготовился записывать. Я молчала. Он, подождал пару минут, пожал плечами и убрав в папку лист незаконченного протокола допроса.
— Я ни в чем не виновата! — срывающимся голосом сказала я.
— Факты говорят обратное. Наркотики у вас в кармане плаща — раз, ваше пристрастие к наркотикам — два, показания соучастников — три, и смею вас заверить показания покупателей, которые при опознании вас узнают — четыре. Этого вполне достаточно, чтобы вас не допрашивать, передать дело в суд, где с вами церемониться не будут, а впаяют вам червонец или пятнашку. Но, я — сегодня добрый и предлагаю вам смягчить свое наказание.
Я, молчала. Он видимо удовлетворился своей тирадой и, позвав милиционеров, приказал: "Заберите ее. Сначала на Захарьевскую, оформляйте, как задержанную. Завтра, послезавтра я привезу санкцию, и оформим, как обвиняемую". На запястьях мне защелкнули наручники и, выведя во двор, посадили в милицейский Уазик. Водитель и еще один милиционер — сопровождающий повезли меня в сторону города. Проехав примерно полчаса. Водитель, посовещавшись со старшим, свернул с дороги в лес и остановил машину.
— Что блядь, влипла? Обслужишь нас ласково, мы разрешим тебе по дороге в КПЗ позвонить. Все равно тебя в КПЗ выебут — там у них все запросто. А ты ничего симпатичная, — добавил старший и стал шарить рукой у меня под юбкой.
От него несло перегаром и потом. От водителя шел нестерпимый запах давно не стираных мужских носков. Мне стало противно. И я попыталась оттолкнуть руку старшего и свести вместе ноги.
— Слышь, Петруха, она брыкается, — заржал он.
— Значит, звонить не будет, — подвел итог Петруха.
— Ну, ты блядь, выходи из машины, — и он, ударив меня по лицу, схватив за шиворот, выволок меня из машины.
Толкнув меня лицом в траву под дерево он, расстегнув брюки и задрав юбку, сорвал с меня трусы громко засопел и попытался засунуть в меня свой член. Это у него не получилось, т.к. его член еще не достаточно хорошо стоял. Старший в это время схватил меня за волосы задрал мою голову и, достав свой член, приказал мне открыть рот. Я не подчинилась. Тогда он ударил меня кулаком в лицо. Из глаз посыпались искры, и я потеряла сознание. Что со мной делали эти два ублюдка я не помню. Кажется, они имели меня во все дыры. Под конец издевательств я очнулась оттого, что они мочились мне на лицо. Одежда на мне была порвана. Меня опять запихнули в машину и остаток пути до города я приходила в себя. Губы от удара распухли. В голове гудело. И жуткий запах мочи, которой меня облили, доводил меня до тошноты.
Они привезли меня в КПЗ и сдали дежурному, объяснив, что я — проститутка и меня задержали за торговлю наркотиками, когда я была под кайфом и валялась на вокзале под лавкой. Дежурный, оформив необходимые документы, отвел меня в камеру, которая больше была похожа на клетку в зоопарке.
В камере сидело две женщины неопределенного возраста. Одна из них тут же подошла ко мне и попросила закурить. Сигарет у меня не было. Она, разозлившись на меня, обозвала меня шлюхой и, схватив меня за волосы одной рукой стала шарить другой рукой у меня по карманам. Я стала сопротивляться. Она, почувствовав, что от меня пахнет мочой выругалась нецензурно и, держа меня за волосы стала бить меня головой о стенку. Я закричала. К решетке камеры подошел дежурный. Они, эти две суки, стали говорить ему, что я устроила драку, когда они не дали мне закурить. Он, выслушав их, сказал, обращаясь ко мне: "Ты шалава не успела сесть, как начинаешь нарушать порядок содержания задержанных. За это я посажу тебя в другое место".
Он, выкрутив мне руку за спину отвел в другую камеру, в которой сидело не менее десяти мужчин. Что они со мной вытворяли я рассказывать не могу и не хочу. Такую грязь и жестокость трудно себе представить даже в кошмарном сне. Меня трахали все. Я отсосала у всех. О презервативах никто даже не заикался. Они ебали меня "в живую". У двух уголовников в члены были вшиты шарики, от чего их члены напоминали початок кукурузы, которых вышелушили на половину. Вы можете представить мои ощущения, когда эти рецидивисты ебали меня в пизду и в жопу.
Камера развлекалась со мной до утра. Утром меня перевели в женскую камеру, где, кстати, никого не было. Одежда на мне была порвана. Грудь и спина в синяках. От боли между ног и сзади я не могла ни сидеть, ни лежать. После обеда охранник открыл камеру и, заставив меня расписаться объявил: "Ваша личность установлена, Следователь прислал постановление об освобождении. Если вы чем-нибудь не довольны, то можете обжаловать неправомерные действия согласно Уголовно — процессуального кодекса. А сейчас вы свободны".
После всего, что со мной произошло за последние три дня у меня не было ни сил, ни желания радоваться моему освобождению. Я позвонила от дежурного домой и попросила мужа приехать и забрать меня, т.к. у самой сил передвигаться не было. Как мы добралась домой я не помню. Муж меня ни о чем не спрашивал, лишь сочувственно вздыхал и выполнял все мои просьбы — я была для него больной несчастной женщиной. Результатом траханий последних дней — то ли на даче, то ли в лесу возле милицейского Уазика, а, скорее всего в камере предварительного заключения, стал целый букет венерических болезней, которыми меня наградили партнеры. К врачам я обратилась лишь через два дня, когда почувствовала зуд и жжение в половых органах. Я лечилась от сифилиса, гонореи и еще от какой-то гадости, которой меня наградили.
После лечения я долго не занималась сексом. Виктор мне не звонил. Секс с мужем полноценным сексом из-за маленького размера его члена назвать нельзя. Секса с животными мне не хотелось, наверное, это все же не для меня. Мне нужен был просто мужской член, а лучше несколько и побольше. Поэтому воздержание прошло для меня (не смотря на полученный мной стресс) тяжело. Отношения наши стали полны взаимных упреков и придирок по любому поводу.
Но не зря говорят, что время лучший лекарь. Прошел почти год с момента моего задержания. Ужас событий притупился. Плохое почти забылось. Мне как женщине, в которой пробудился огонь желания, хотелось секса. Лишь одна единственная обида — обида на мужа, который сделал меня такой своей безрассудной выходкой с заказным изнасилованием не давала мне покоя. Мысль отомстить ему — дать возможность ему побывать в моей шкуре стала приобретать черты реального воплощения — у меня появился план. Я решила, не мудрствуя лукаво поступить так, как поступил он со мной — ничего ему не говоря нанять гомосексуалистов, чтобы они сделали с ним то, что делали со мной — изнасиловать.
Я стала искать приключений и сексуальных утех на стороне, и спустя примерно месяц устроилась в одно агентство, скорее даже не агентство, а закрытый клуб. В этом клубе, а проще говоря, борделе я работала официанткой с оказанием дополнительных услуг, если просил клиент. Периодически я выезжала для обслуживания клиента на дому, но, помня чем, однажды обернулась для меня эта поездка я чувствовала себя у клиента скованно и скорее играла роль страстной женщины. Периодически я пропадала иногда на вечер, иногда на день, а иногда на два — три дня. Возвращалась я почти всегда под хмельком, а несколько раз я так была настолько пьяна, что не держалась на ногах.
Будучи как-то в подпитии после очередной отлучки я призналась мужу, что жить, не могу, если несколько дней меня не оттрахает какой-нибудь большой член, а лучше, если их будет несколько. В клубе я договорилась с двумя охранниками, которым я давала без долгих уговоров, когда они этого хотели. Я сказала им, что будет нужна их помощь в одном деликатном деле — нужно проучить одного придурка, который меня изнасиловал вечером в парке и, забрав всю мою одежду, ушел, а я попала после этого в милицию, где надо мной поиздевались по полной программе. В общем, наплела им с три короба. Они поверили и обещали мне помочь. Для полноты мести они обещали пригласить своего дружка — уголовника, который по их словам был очень большим любителем мужчин.
И вот, когда мой муж, казалось, созрел для воплощения моего замысла, я заявила ему, что он должен быть охранником на моей работе. Он попытался отказаться, но я сказала, что делать ничего особенно не нужно, достаточно лишь привозить по указанному адресу, там ждать и забирать по наступлению определенного часа. И он согласился.
И вот в один из выходных дней мы направились с ним по адресу, на котором нас уже ждали. Мы подъехали и позвонили в звонок. Двери открылись и нас впустили внутрь. В большой комнате за столом, на котором стояла нехитрая закуска, расположилось трое мужчин. Двое были охранниками из клуба, а третий весьма мерзкий на вид мужичок, весь в синих наколках и был видимо их дружок. Увидев нас, они налили себе еще по сто, выпили и закурили.
*****
Мой супруг захотел уйти, но они не позволили ему этого сделать, а предложили нам сесть с ними за стол и выпить. Между нами стал завязываться ничего не значащий житейский разговор: о погоде, увлечениях, о футболе. В тот момент, когда муж отвечал на один из заданных мне вопросов ему накинули на шею удавку и слегка придушили его. Один достал шприц и вколол ему какую-то дрянь. После укола они подержали его несколько минут, пока дрянь не начала действовать и отпустили.
Один из парней засмеялся и сказал: "Ну, все, блин, он уже готов".
— Кто первый? — спросил второй.
— Пусть сначала жопу помоет, — ответил ему первый. Потом он добавил, — слышишь ты уёбок, иди ванную подмойся, мы сейчас тебя ебать будем.
— А ты будешь нам подмахивать и просить еще, потом ты вылижешь на хуи и жопы, — сказал второй.
Мужа подняли с пола, и повели в ванную. Когда он вышел из ванной все уже разделись я уже делала уголовнику и одному из охранников миньет. Увидев мужа они заржали и велели, становится раком. Что он и сделал беспрекословно. Про себя я подумала злорадно: "Сейчас ты почувствуешь то, что чувствовала я".
Первый подошел к мужу и, смазав ему, очко кремом и немного поелозив членом, засадил до самого основания. Он стал кричать от боли пронзившей его, а охранник начал, равномерно раскачиваясь двигать свой хуй в его жопе. Видимо резкая боль прошла и сменилась тупой ноющей, но спустя несколько минут и она прошла, и муж мой муж начал активно двигать тазом помогая себя ебать. Он почувствовал наслаждение от двигавшегося в нем члене!
Пока первый трахал моего мужа, второй охранник ебал меня, а я в это время отсасывала у зэка. Член у зэка был не длинный, но толстый все с теми же неизменными шариками, вшитыми под кожу члена. Отсасывая его давно не мытый член я злорадствовала по поводу того, как он будет драть моего мужа. Первый охранник закончил ебать мужа и налив себе рюмку водки выпил. Уголовник знаком приказал мужу не вставать и оставаться в той же позе, а сам пристроился к нему сзади и не долго думая, засадил ему член с размаху до самого основания. Муж от неожиданности упал на живот и стал громко кричать и вырываться.
Охранники подскочили к нему и стали его бить. Били они его жестоко. По лицу, в живот, между ног. Спустя несколько минут он потерял сознание. После этого они стали с остервенением трахать меня. Ебали меня все трое. "Работала" и моя пизда и жопа. Пропустив меня по кругу, они успокоились и, оставив меня в покое занялись мужем.
Они положили его на стол лицом вниз и привязали его ноги и руки к ножкам стола, так он стал похож на распятую лягушку. Он стал приходить в себя. Его лицо распухло и представляло собой один большой кровоподтек. Глаз почти не было видно. Меня заставили языком восстановить их хуи, и они стали по очереди трахать моего мужа. Он уже не сопротивлялся. Ебали они его не долго, но очень остервенело, стараясь сделать ему побольнее. После того, как все поимели его, мне предложили выпить. Я попыталась отказаться, т.к. была уже пьяна, но мне насильно влили полный стакан водки. Я так захмелела, что потеряла чувство реальности.
Оргия продолжалась всю ночь. Под утро они устали и оставили меня в покое. На следующий день мы проснулись поздно. Я была вся в сперме и в крови. Мои дырки кровоточили. Мне сказали, что мой насильник (они так и не знали, что это — мой муж) ночью возжелал меня и присоединился к оргии. Я этого уже не помнила, но он спал на полу, а не на столе. Видимо они мне не врали. Но мне было уже все равно. Кто меня ебал и как меня ебали. Они вызвали такси и немного помывшись, мы с мужем уехали домой. После этой оргии я в том клубе уже не работаю. Мужу я призналась, что это я так все устроила. Избили его сильно — выбили два зуба и сломали ему нос. Что они сделали с его жопой я описывать не хочу, могу лишь сказать одно: "Ей пришлось вытерпеть не больше, чем моей пизде и моей жопе". Дальнейшая жизнь у нас с ним не получится, и мы будем разводиться. Я для себя уже решила, он для себя, похоже, тоже решил.