Увлеченный этим занятием, я и не заметил, как бесшумно открылась дверь на кухню. На пороге стояла тетя Женя, в короткой ночной сорочке и распущенными волосами, делающими ее похожей на лесную нимфу. Я еле успел натянуть трусы. "Сережа, ты что тут делаешь, онанируешь что ли?" — не громко спросила тетя. Я совершенно растерялся, не зная что ответить, тем более значение слова "онанировать" было мне не неведомо. "Я… нет, оно это… само…" — бормотал я что-то бессвязное.
Но тетя Женя беспристрастно посмотрела на мои трусы, на которых было большое мокрое пятно, и уже ласково сказала: "Понятно! Во сне, значит, кончил!" Пока я думал, что такое я кончил, совершенно ничего не начиная, она сняла с печки чистую тряпочку, присела передо мной на корточки, и осторожно спустила загаженные трусы. Все мое тело онемело от стыда так, что я не мог пошевелиться.
А тетя Женя стала аккуратно вытирать слизь с внутренней стороны моих трусов и с моего "петушка". В этот момент случилось невероятное: моя пиписка стала неуверенными толчками прибавлять в размерах, напрягаться и подниматься кверху. У меня от этого зрелища даже дыханье остановилось. И не только у меня: тетя Женя тоже замерла в нерешительности, внимательно наблюдая за этим чудесным превращением. А мой писун уже достиг максимального размера, и кожица вокруг его головки медленно поползла вниз. Наблюдавшая за этим тетя Женя бережно натянула ее обратно, но тщетно: блестящая головка обнажилась еще быстрей.
"Ну, Сережка, ты даешь! — тихим шепотом восхитилась тетя Женя — только что кончил, а у тебя опять стоит!" И принялась уже не тряпкой, а пальчиками поглаживать мою промежность — и напрягшийся ствол, и яички под ним, и мягкие короткие волоски на лобке. Несмотря на стыд и волнение, я заметил, что ее прикосновения необычайно приятны. "Ну всё! — внезапно сказала тетя Женя и натянула на меня трусы — иди спать, и не переживай, все у тебя нормально!" Меня ее слова успокоили, возможно потому, что как-никак она была врачом, и раз все нормально, значит так и должно быть. Я лег в свою кровать, но, возбужденный произошедшим, уснуть никак не мог.
Мне все вспоминались сладостные мгновенья, когда тетя Женя поглаживала мою письку. Через какое-то время я услышал, что спящая за тонкой досчатой перегородкой тетя начала возиться: кровать ее тихо, но ритмично поскрипывала. "Тоже, наверное, уснуть не может — подумал я, вспомнив, с каким интересом она рассматривала то, что у меня в трусах — видимо ее это тоже впечатлило". И тут я явственно услышал ее стон! Вскочив с кровати, я кинулся в соседнюю комнату. "Тетя Женя, что с вами?" — спросил я, но не громко, чтобы бабушку не будить. "Все хорошо, — как-то отрешенно ответила тетя, — Все хорошо! Иди спать, милый!" После этого я быстро уснул.
Весь следующий день меня так и подмывало задать тете Жене волнующие меня вопросы: что такое вытекло у меня ночью, и от чего она стонала? Но, почему-то было очень стыдно. В этот день загорать мы не ходили — только купались пару раз, а так все торчали в огороде — тетя Женя с увлечением полола грядки, а я таскал сорняки ведрами в компостную кучу. А вечером, когда бабушка сидела на скамейке перед домом и болтала с соседками, тетя Женя вновь попросила меня намазать ей спину и плечи кремом — вчерашний солнечный ожог все еще беспокоил. Подойдя к кровати, она скинула халатик и легла на живот. Елки — палки! Она была не в купальнике, а в белых трусиках и… без лифчика.
Грудь я ее рассмотреть не успел, но мне было хорошо видно, как прижатые весом тела белые округлости выпирали с боков. В этот раз у меня даже дрожь в руках появилась от волнения! Так и хотелось гладить до бесконечности ее теплую нежную кожу! Особенно волнительно было втирать крем в заднюю поверхность бедер: при этом я во все глаза пялился на то, как от моих движений подрагивали ее ягодицы. Стоит ли говорить о том, что мой "петушок" уже давно оттопыривал трико?