Нахал, все с тем же пистолетом в одной и мешком в другой руке. А перед ним… Перед ним, забившись в угол, стояла совсем юнная девушка, лет от силы наверное семнадцати, до смерти напуганная и вся дрожавшая.
Низкого роста, с ладным телом, и еще только сформированной грудью.
Черные, кудрявые волосы свисали на ее узкие плечи. Тощее тело прикрывала белая ночнушка, не скрывающяя от танкистов ее стройные ножки. Кожа у нее была бледная, на лице еле заметный румянец. мальенкие губки, аккуратный маленький нос, и темно — карие глаза, полные страха и отчаяния, поочередно смотрящие на четверых мужчин.
Первым в себя пришел Кувалда. Улыбнувшись так, что челюсть обогнала уши, он ткнул Старшого под ребро
— А ты говоришь "шнапс, тушенка… " Ты сюда посмотри! С этим я точно до завтра дотяну.
Женатый Старшой не пребывал в таком же восторге как вдовец Кувалда, но все же был приятно удивлен. Естественной была реакция Малыша, стоящего в дверном проеме, и держащего автомат в руках. Суровое вырожение лица не обещяло ничего хорошего, а в глазах виднелся какой то особенный блеск, никому раньше не знакомый.
— Ну че, народ боевой, как вам наш трофей? — торжествовал Нахал, чувствующий себя героем дня. По его хитрой, и в тоже время ничего не скрывающей физиономии было совсем не трудно сказать, что он совсем забыл про голод. Впрочем, это касалось и остальных.
— Мда, ничего себе обед, совсем ничего… — протянул Старшой.
— Я даже не помню, когда в последний раз с бабой уединялся — прокудахтал Нахал, оценивающее осматривая молодую немку, которая все больше прижалась к стене.
— Надеюсь, она понимает, что ее ждет, ведь так? Не думаю, что после моего объяснения она будет согласна — обратился Кувлада к Старшому.
— А кто ее согласия спрашивал? Она щяс как миленькая обслужит господ танкистов, по немецкому. Дяденьки поимеют нашу девочку, и пустят на все четыре стороны.
Раздался одобрительный смешок
— Но, товарищи танкисты, должен сказать следующее — продолжил Старшой, прищюрив глаз — первым нашей пленницей займется… кто займется? а ну ка угадайте.
Тут наступила пазуза, все переглянулись
— Старшой, не мучай, скажи! Кто? — встрял Нахал, на котором уже комбинезон горел от нетерпения.
Старшой только улыбался. Внезапно Кувалду осенило
— Вот блять, да Малыш же у нас еще совсем трава зеленая, видать паренк манду во сне только видел…
Все дружно захохотали кроме Малыша, который в полной отключке прозевал это важное решение.
— Чего? — бросил он небрежно. До сих пор он был уверен, что они пришли сюда за едой.
— Ну, Малыш, бросай дурака валять. Ты никогда еще бабу не имел, так?
Сисьек тоже не трогал, ведь правда?
— Ага, разбежался — ехидно улыбнулся Нахал — сиськи мацать! Щяс! Да он только от вида голой телки наверное без сознания рухнет!
Тут все букавльно заржали, а у Малыша лицо стало сначала бледным, потом чуть не бордовым. Уж сильно болезненная была тема для него. Ведь во всем экипаже один он был девственником. Хотя, возраст был у него особенный, ведь парень еще только становился настоящим мужчиной.
— Ну уж нет, это надо исправить, и тут нет ничего позорного — сказал
Старшой, обращаясь к остальным — Народ, думаю все согласны, что первым забегает Малыш.
Нахал полностю согласился отдать такой лакомый кусок мальчишке,
Кувалда же вообще не имел никаких возражений.
— Ну, Малыш, настал и твой черед поглубже узнать, что такое женщина — сказал Кувалда с ухмылкой. Все теперь смотрли на парня, на секунду забыв о немке.