В тот день светило яркое солнце, и сильный ветер гнал по небу кучерявые облачка. Ветер был настолько сильным, что даже самые крепкие ветки деревьев кренились к самой земле, шурша молодой листвой. Было очень жарко, и девушки казалось, поснимали с себя всё, что хоть как-то сдерживало скрытые мужские инстинкты:
Я вышел из дома, как всегда в половине девятого. На площади творилось обычное утреннее оживление. Многочисленные автобусы-подкидыши выплевывали у метро жителей спальных районов, с автобусной остановки и с остановки трамвая народ спешил на работу.
Зная, что на работе меня особенно никто не ждёт, я шёл не спеша. Спешить мне было некуда. Настроение было превосходное, какое бывает только ранним летом — светит яркое солнышко, птички поют, и кажется, что всё оживает вместе с природой. И только ветер в тот день был какой-то особенно сильный. Первый порыв снёс грибочек-навес у молодой продавщицы мороженым. Он покатился будто разноцветный зонтик, увлекаемый ветром по асфальту. Девушка погналась за ним, но зонтик был явно проворнее, и каждый раз, когда она за ним наклонялась, он умудрялся ускользнуть от неё. На девушке были коротенькие джинсовые шортики, и я невольно улыбнулся тому, как это было красиво.
Следующий порыв ветра сорвал шляпу с какого-то старичка, и тот озабоченно помчался вслед за нею:
Внезапно меня обогнала девушка в белой блузке и коротенькой чёрной юбке. Она была в чёрных колготках в сеточку, которые обтягивали её пухленькие ляжки, как сетка мясной орех. Следующий порыв ветра задрал её юбочку так высоко, что я не смог не увидеть, что под колготками у неё ничего нет, только голая попа, обтянутая чёрной сеткой. Девушка оглянулась, и, увидев меня, стыдливо прижала руки к бёдрам, чтобы юбочка не смогла даже пошевелиться. У подземного перехода я обогнал эту девушку. Сбежав по лестнице, я увидел продавщицу мягких игрушек, которая распаковывала свой товар из большой сумки и раскладывала по полочкам своих мягких друзей. Каждый раз, нагибаясь, она доставала то медвежонка, то жирафа и заботливо ставила его на полочку, и каждый раз за её вырезом моему взору открывалась красивая грудь, ничем не сдерживаемая под просторной футболкой: Я шёл медленно, наслаждаясь открывшимся мне зрелищем. Грудь была большая и очень красивая, приятной формы с большими розовыми сосками. Она перехватила мой взгляд и застегнула на груди куртку. Я постарался поскорее прошмыгнуть мимо неё.
На лестнице вверх у меня захватило дух. По ступеням спешило сразу несколько девушек в коротких юбках. Моё внимание привлекла девушка в пёстрой юбке-гармошке, которая спешила наверх. Сейчас бы ветер! — мечтательно подумал я. И точно! Сильный порыв ветра задрал юбчонку вертикально вверх, и я увидел шикарную попку, красивую, как персик, перетянутую тонкой ленточкой трусиков-стрингов цвета морской волны:
У меня перехватило дыхание, в мозгу бешено застучала кровь, а брюки стало распирать от набухавшего чувства желания.
Навстречу мне по ступеням спускалась девчонка в сиреневой капроновой юбке. Она несла две тяжеленные сумки. Порыв ветра задрал её юбку спереди так, что край юбки надулся парашютом, и прямо перед моими глазами оказалось то, то она пыталась скрыть под этой юбкой.
Я задрожал. Лоб покрылся испариной. Девушка попыталась прижать руки к бёдрам, но руки были заняты, и она, налившись пунцовой краской, заспешила вниз, открывая мужикам, идущим следом за мной новые виды:
Возбуждение наполнило меня до краёв, как наполняется молоком бидон, в который льют молоко из большого ведра. В голове стучала только одна мысль: "Хочу! Хочу! Хочу!". Я понял, что покоя мне сегодня ещё долго не будет. Опустив жетон, я помчался вниз по гудящему эскалатору, а навстречу мне ехали толпы девчонок с голенькими животиками и коленками, с глубокими вырезами на груди и большими прорехами на модных рваных джинсах. Цвет тела, цвет страсти звал меня. Груди набухали под вырезами маленькими холмиками, голые коленки звали меня, а глазки блестели, как звёзды в полумраке метро: Я добежал донизу и прислонился спиной к мраморной колонне: Холодный мрамор начал приводить меня в чувство.
Мимо проходили толпы народа, спустившегося с эскалатора. Напротив меня у колонны стоял грязный попрошайка со шляпой в руке.
"Этак, и мне начнут что-то кидать, если я буду тут стоять и дальше" , — подумал я с грустью. Поезда всё не было, и от нечего делать я стал разглядывать толпу. У эскалатора два потока сливались один; нисходящий поток пробивал себе дорогу, энергично работая локтями. Сотни людей образовывали людские пробки и людские ручейки. Гнусавое радио радостным скрипучим голосом рекламировало мобильные телефоны. Пришёл поезд на соседний перрон, и из него вышла новая толпа, врезаясь в уже существующую, и утекая на переполненный эскалатор: