Мать судорожно сжала ляжки, туго обтянутые тонкими белым укороченными брючками.
— И зачем, дура, спросила! — с комичным вздохом прошептала она. — Ну как я теперь пойду!?
На вопросительный взгляд сына она просто чуть развела колени. На белоснежной пройме неумолимо росло темное мокрое пятнышко.
— Я же сегодня в обтяжку. — смущенно прошептала она. — ни прокладку не положишь, ни трусы нормальные не оденешь! Дура и есть!
Юрка понимающе и ободряюще потерся носом о ее шею прямо под ухом.
— Возьми мою куртку. Завяжи на поясе рукава.
— Давай! — с облегчением отозвалась она.
Мама, повязав куртку на пояс, выпорхнула из-за стола и засеменила в туалет приводить себя в порядок, а Юрка проводил ее довольным взглядом. Опять ему повезло! Надо же какая заводная мать ему досталась!
Уже по дороге домой мать сказала:
— Но вообще-то я бы не стала с тобой так спорить. Влагалище конечно сильней растягивается, оно же должно голову ребенка пропускать!
— Я знаю, мамочка! Теоретически! — Юрка хитро сощурился. — Просто попу я твою уже видел и могу себе ее точно представить. А писю — нет. Если бы я уже видел и то и другое, ты бы в моих мыслях садилась бы на бутылку писей. Наверное. Но мне уже про бутылку не интересно.
— Только не говори мне, что именно тебе сейчас интересно! — жалобно отозвалась она. — Пожалуйста! Давай хотя бы до дома дойдем.
***
Как только за ними захлопнулась входная дверь, Юрка, подрагивая всем телом, прижался к матери сзади.
— Мамочка, сил больше нет терпеть! Мамочка! — зашептал он.
— Не терпи, мальчик мой! Не терпи! Сделай! Хочешь, трусики мокрые дам! — она быстрыми пальцам расстегнула брюки. — Отпусти меня, сейчас сниму.
— Нет же, любименькая, об тебя хочу! Об тебя!
— Да как же это, маленький? Как? Я не понимаю!
— Доверься мне! Пожалуйста!
Она покорно замерла, а Юрка, поддавшись вдохновению, импровизировал.
— Мамочка, упрись в стенку! — затараторил он. — Во так. Теперь я потихоньку стяну вниз твои брючки. Но не бойся! Трусики я трогать не буду. Во-от. О, моя попочка!
Юрка огладил материнские ягодицы, совсем не скрываемые тоненькими белыми стрингами, поцеловал мать в копчик. Она вздрогнула.
— Тихо! Тихо! Не бойся! — он быстро стянул штаны с трусами и ткнулся мокрым хуйком в ее бедра. — Расставь их чуть-чуть. Так. А теперь сведи. Зажми его! О-о-о, да-а-а!
Юрка крепко обнял женщину за талию, вжался животом в ее попу, и зашлепал тазом о ее бедра. Хуек быстро испачкал кожу матери выделениями и плотно заскользил в этой упругой мягкости.
— Юрочка: — мать смущенно запнулась. — Тебе приятно, сынок.
— Да! Да, моя попочка! — выдавил мальчишка, ускоряя темп. — Очень! Очень!
— А о чем ты: ну, думаешь? — Юрка чувствовал пахом нарастающую дрожь ее бедер. Ее сдавленный голос выдавал ее возбуждение. — Что ты представляешь?
Юрка понял, что надо рисковать.
— Представляю: представляю, как ебу тебя в жопку, мамочка:
Мать пискнула и чуть-чуть присела.
— Ю-роч-ка! Разве мальчикам можно говорить такие слова своим мамочкам?!
По ее голосу было слышно, что она завелась и включилась в игру. Ее рука скользнула в трусы, но из-за сжатых бедер не смогла добраться да пульсирующей от вожделения пизды, только дотянулась пальцем до набухшего клитора и прижала его.
Юрка ускорил фрикции.
— Прямо в очочко ебу тебя, моя жопка?
— М-м-м-м, мой-ма-лень-кий! — заныла мать. — Нельзя же! Нельзя же туда: ебаться! Там же гря-а-зно! Писюнчик заболеет!!!
— А я же тебе все там расцеловал-разлизал, все почистил язычком, а потом только по чистому присунул.
Мать, не разжимая ляжек, мелко закрутила попой вверх-вниз, раздрачивая себя ляжками и пальцем.
— Ю-роч-ка-а-а, я не могу, маленький! Кон-чай сначала ты-ы-ы! А я по-том!
Но Юрка решил выжать из ситуации максимум.
— Мамочка! Ну как же я кончу, если даже не знаю, есть у тебя на письке шерстка или нет!
Тело матери дернулось от новой волны возбуждения, вызванной этими словами. В ее груди родился тихий звук:
— М-м-м-х!!! Есть, есть, сыночка! Кончай же, малыш! — выдавила она.
— А какая она?
Мать застонала, схватила Юркину ладонь и протолкнула ее под резинку трусов — прямо к густо заросшему мягким волосом бугорку.
— Давай же-е-е!!!
— У-у-у, волосатенькая писечка! Получи! Получи!!!
Юрка сладко разрядился в материнские бедра, судорожно тиская ладонью материнский лобок.
Дав сыну всего несколько секунда кайфа, мать мягко оторвала от себя его руки и присела, широко разводя колени и держась одной рукой за стену. Другая рука уже танцевала свой самозабвенный танец между мокро поблескивающими свежей спермой женскими ляжками.
Юрка устало опустился на колени сзади нее и стал нежно гладить напряженные ягодицы, приговаривая:
— Моя попочка! Моя девочка!