Андрей вздрогнул: конспирация провалилась, тем более что выдавить хоть капельку мочи из себя ему так и не удалось, слишком уж сильной была эрекция.
— Да я это: — сказал он.
— Ага, конечно, поссать пришёл. Ну давай-ка я посмотрю, как ты ссышь.
Алишер ещё более нагло уставился Андрею между ног, поглаживая свою обрезанную головку. Стало ясно, что скрывать уже нечего — можно только возобновить движения: сперва неуверенно, а потом и привычно-быстро. У него у самого стоит, он не разболтает: мысль, которая Андрея утешала и подбадривала. А пожалуй, даже и интересно — подрочить рядом с парнем.
А особенно интересно было посмотреть, как это делает обрезанный. Андрей почувствовал себя роботом, который знает только одну операцию — а Алишеру-то эта операция была недоступна, поэтому ему приходилось изощряться. "Моцарт! Моцарт!" — подумал Андрей, глядя, как его сосед накрыл головку ладонью и перебирает пальцами, сдавливая её то в одном месте, то в другом, то похлопывая, то защипывая. "А что если попросить его сделать это мне?" — но Андрей сам испугался своих мыслей и не выразил их вслух.
Кончили они почти одновременно: когда Алишер увидел, что Андрей напрягся и изогнулся назад, он ускорил свои движения. Сперма Андрея полетела на стену за его унитазом. Алишер по-хулигански направил её туда же. Пятно получилось большое; следующий посетитель наверняка порадуется.
Помыли руки и молча вышли из туалета. Андрей продумывал какой-нибудь жест братства и единства, в меру пафосный — да хоть руки пожать, но они же мокрые. Так они и разошлись в разные стороны и об этой встрече больше никогда не заговаривали.