Миленькие пацаны стоят рядом, лет по четырнадцать-пятнадцать. Один особенно красивый – видно, что авторитетный пацан. Смеются, болтают какую-то парашу, тут же две девчонки – ужас:
Пацан в авторитете тискают одну, еще больше визга и смеха, но тут появляются мужики и, распихивая всех, занимают места для себя и своих пышных телок:
Пацаны разбегаются. Тот красавчик теряет своих дружков в толпе. Мы у фонтана, он оказывается рядом со мной, я не упускаю случая – прижимаюсь к нему:
Его зовут, но он их не видит, растерялся бедняжка. На меня не реагирует, а я начинаю его щупать. Тогда он шипит мне – эй, отстань, черт и пытается толкаться:
Но я не отстаю, глажу ему попку – классная.
Он краснеет, смущается, совершенно потерялся: Рядом взрослые замечают мои пасы, кто-то ржет, его дружки тоже подгребают.
Я беру его за плечи, поворачиваю к себе и целую взасос его пухлые губы:
– Тебе нравится? Спрашиваю, а его дружки глазеют на нас. Мы, кстати, все время двигались в толпе и теперь стоим у стеклянной стены кинотеатра – внутри тоже люди в море огней.
Мальчик убит совсем. Даже перестал вырываться – я ему говорю на ушко – оставь ты этих шлюх, пошли со мной ты такой классный пацан:
Но он, наконец, опомнился и с ревом убежал от меня. Кккруто, настроение поднялось:
– Пока, – кричу ему в след:
Конечно, кое-кто положил на меня взгляд теперь:
Смотрят на меня, когда я иду прочь. Пацаны уже смылись, может и в кино не пойдут, да.
Теперь у красавчика тоже возникнут проблемы, придется ему подраться, если он хочет быть в авторитете. А скорее всего его зачморят, будет сосать хуи дружкам в школьном туалете: ссаные леденцы, да:
Тут меня берут за плечо – эй, парень, ты чего к пацанам лезешь? Ты что пидор? А?
Как мне нравится этот вопрос: как говорил мой покойный папа – это вопрос по существу:
Но это существо мне не нравится ни черта.
– Отвали, – говорю, – дай пройти:
– Нет, стой, мы щас выясним ктотытакой в натуре: но его успокаивают. Какие они все зажатые все-таки.
Я прохожу в кинотеатр, я еще в детстве бывал тут.
Тогда мне нравились тропические пальмы, очень высокие, я даже пропускал начало кино, чтобы полюбоваться ими подольше.
А теперь они меня не интересуют, хотя они практически такие же остались, только за вход берут теперь в два раза больше:
Папа часто водил меня в кинотеатр, но на самом деле он так встречался со своей любовницей. Они сажали меня в зале, а сами отъезжали на машине.
Собственно, я первый раз целовался с мужиком в этом кинотеатре. Мне было лет девять, это был утренний сеанс в субботу, когда никого почти не было. Папа свалил со своей шлюхой, я смотрел какие-то мультики. Ужасно захотелось отлить и я пошел в туалет.
Тогда этот кинотеатр еще не продали, и он ужасно плохо содержался – кресла были продавленные, зато пальмы и тогда были шикарные, и все было дешево.
Я отлил и стоял, стряхивая с кончика капли, чтобы не запачкать трусов. Я очень аккуратный был мальчик:
Рядом стоит тоже тип и ссыт: Помню, я уставился на его хуй: Очень меня всегда хуи интересовали, я даже у девочек в детстве хуй искал, но не нашел. У моей сестренки искал хуй.
Мы прятались в темной комнате, но там было ничего не видно: Мы щупали друг дружку, но хуя я не нашел: Потом, когда нас мыли в ванной, я тоже его не нашел и спросил у мамы – она нас мыла – об этом, а она залепила мне: Это так непедагогично:
После этого нас перестали мыть вместе:
Вот кстати идея – завалиться к сестре, она на год меня старше, уже женилась на каком-то учителе, но тогда у нее нет нихуя денег: учителя
Это в общем ублюдки,
Кроме учителей музыки и рисования, а физкультуру у нас преподавала телка. Все в классе ее хотели, кроме меня. Я тоже пытался ее захотеть, но ее бритые синие подмышки меня отпугивали, а когда она прыгала через препятствие, ее сиськи прыгали еще дальше:
А учитель музыки был моим первым любовником, а учитель рисования и черчения, он же трудовик – я его очень боялся и хотел, всегда, когда дрочил, представлял себе, что он меня ебет, но он сука не соблазнился: семьянин, бля:
Музыкант хорошо ко мне относился, даже несмотря на то, что его выперли из школы из-за меня, то есть из-за нашей связи, которую я и не подумал скрывать:
Но где он теперь, я не знаю.
Он меня трахнул впервые, когда мне было тринадцать лет и два месяца. Я помню, это было в апреле месяце, он жил один в однокомнатной квартире на втором этаже в хрущовке недалеко от нашего дома:
Но теперь и дом этот снесли.
У меня всегда было ощущение что любовь – это естественная вещь. В детстве я просто не стеснялся ее и не мог понять – в чем меня упрекают. Тогда это было просто ощущение, не мысль, а чувство.