Марине стало как-то совсем не по себе. Стоять было страшно не удобно. Ноги быстро устали, но долго сидеть на трубе тоже не получалось — было больно, поэтому приходилось то вставать, то садится. Можно было еще ухватившись скованными руками за кольцо или встать на "цыпочки". Марина почувствовала, что у нее изо рта медленно вытекает слюна на грудь. — Я же вся буду мокрая от моих же слюней! — неприятная мысль поразила Марину — хоть был "слюнявчик" подвязали.
Марине показалось, что прошла уже вечность — ощущение времени нарушилось из-за крайне неудобного положения — тот же громкий голос вдруг предложил:
— Господа, давайте устроим аукцион за право снять босоножки с нашей очаровательной девушки! — Зал ответил одобрительным гудением.
— Господа, господа! Позволю вам напомнить, что по правилам нашего клуба посетители не имеют права прикасаться к живым "декорациям" и мы к тому же не должны подвергать их интенсивному воздействию без их истинно добровольного информированного согласия! Помните, Safe, sane, consensual! — раздался чей-то другой голос.
— Тогда давайте пообещаем отдать половину суммы аукциона девушке, если она согласится, добровольно и информировано, без нажима с нашей стороны, что победитель аукциона снимет с нее босоножки — не унимался тот же голос. Зал одобрительно загудел.
— Да, в порядке исключения и с согласия, можно — неохотно разрешил второй голос.
Аукцион был стремительный- после нескольких не очень высоких ставок, первый голос назвал сумму от которой зал охнул и замолчал. В зале установилась полная тишина. К Марине подошел служитель и очень тихо, практически не разжимая рот сказал:
— Если ты, ебанная сука, откажешься, то ты даже до дому не доедешь! — Громким же голосом служитель спросил:
— Согласна ли ты, о прекрасная леди, чтобы победитель аукциона снял с тебя босоножки? Если ты согласна — кивни три раза головой! — Марине ничего не оставалось, как послушно кивнуть три раза, насколько ей позволяла подвязка кляпа. Зал взорвался аплодисментами. На сцену вышел, как смогла рассмотреть Марина через свои линзы, бритый мужик крупного телосложения, который позвал служителя и тихо попросил перевести руки Марины за столб. Служитель вынул из кармана какую-то конструкцию со словами:
— Айриш8, как просил!
Марина не смогла хорошо разглядеть приспособление, которое не была похоже на привычные ей наручники. Через мгновение служитель снял с изрядно затекших Мариных рук наручники, завел их за столб, развернул их ладонями наружу и надел на них конструкцию в форме "восьмерки" из двух жестко скрепленных без зазора сплошных браслета овальной формы. Развернуть в нем руку ладонью внутрь было невозможно. Правда края у этих наручников были округлые, поэтому они совсем не давили краем браслета на кожу запястий.
Когда руки Марины оказались за спиной, лысый мелено провел руками от бедер до ступней Марининой ноги и очень медленно расстегнул ремешок на одной ноге, медленно, как бы наслаждаясь процессом, стянул с Марининой ноги босоножку, чуть-чуть пощекотав пальцами ступню Марининой ноги. Когда Марина отдернула ногу — она сильно боялась щекотки, он переключился на другую ногу. Когда Марина опять попыталась отдернуть ногу от щекотки, он встал, отошел в сторону, осматривая результаты своего труда. В результате Марина оказалась стоящей на пальцах без возможности опоры на пятку. И тут она с ужасом поняла, в чем суть затеи. Стоять на "цыпочках" можно очень недолго — ноги моментально устают, икры ног сводит боль. В результате она вынуждена будет все оставшееся время сидеть на трубе. Через 15 минут довольно частого подъема-опускания на пальцах, ноги окончательно отказались спасать Маринину промежность от трубы. Руками ухватиться было не за что. Еще через 10 минут Марина почувствовала, что сидеть действительно стало больно. Зал наблюдал за ней, периодически подбадривал каждое ее вставание-приседание одобрительными возгласами. У Марины в голове была только одна сверлящее сознание мысль — когда же закончится эта пытка. Шальная мысль в начале мероприятия, что ее фиксируют для пытки, неожиданно обрела очень конкретное воплощение. Наконец, она услышала долгожданную фразу о закрытии клуба и уже подготовилась к избавлению от мучений. Но выключили главный свет, провели мимо нее других девушек, а про нее как будто забыли. Марина громко подала голос мычанием через кляп. И тут же получила пощечину от служителя. После чего он ей тихо сказал
*****
— А за эти деньги, сука, в программе положено небо в алмазах!
С этими словами он расстегнул пояс, снял с ее рук жесткие наручники. Потом он немного покопался с трубой, снял с трубы смягчающую накладку вместе с внешней трубой, грубо приподняв Марину за подвязку кляпа. Марина решила, что ее все-таки, хоть и грубо, но "демонтируют" , однако опустившись ниже на плохо держащих ее пальцах ног она почувствовала, что оказалась сидящей на овальной и значительно более узкой стальной перекладине, как раз узкой стороной овала ей в промежность. Не говоря ни слова, служитель снова завел Маринины руки за столб и надел, наручники с подозрительно длинной, примерно по ширине столба, цепочкой. Потом служитель неожиданно разблокировал распорку для ног, поднял ее так, что Маринины колени оказались согнуты под углом чуть меньше 90 градусов. В результате Марина оказалась совершенно без опоры на ноги. В довершении ко всему, служитель отодвинул Маринин ошейник от столба. Тело Марины наклонилось вперед, голова из-за подвязки кляпа запрокинулась назад, часть давления узкой овальной перекладины перешла на клитор. Из-за длинной цепочки наручников руки оказались разведены точно на ширину столба и не ограничивали наклон корпуса вперед. Похоже, что все было рассчитано на максимальное воздействие. Марина взвыла от боли. Из ее глаз слезы потекли ручьем, она пыталась спросить -За что? — но из-за кляпа донеслось только невнятное мычание. Мерзкий служитель прошептал Марине на ухо:
— Вот когда уберем после гостей весь зал и будем закрывать клуб на ночь, вот тогда может и снимем тебя с жердочки, птичка моя — и мерзко хихикнул. С этими словами он несколько раз обмотал широкой серой армированной изолентой заткнутый кляпом Маринин рот, чтобы дополнительно заглушить ее стоны и усилить ее страдание, затруднив дыхание через рот. Служитель неожиданно двумя пальцами зажал Марине нос. Марина стала задыхаться. Когда Маринино лицо сильно покраснело, он разжал пальцы.