V.
После обеда мне, якобы приболевшей, позвонил одноклассник Петр и предложил навестить меня. Что ж пусть приходит, сейчас я придумаю, как подразнить его мужскую природу.
Вечер. Петя ушел только недавно и очень неохотно. Ему, видимо, понравилось мое гостеприимство.
Когда он пришел, я открыла ему дверь в очень пуританской ночной рубашке (подарок какой-то престарелой родственницы) и сразу легла "обратно в постель". Он, немного смущаясь, присел рядом и увидел на моем столике несколько отцовских мужских журналов. Рассказывая что-то невнятное про школу, он так косился на страничку с фоткой какай-то приятной толстухи, раздвинувшей ноги и показывающей голодным самцам свою волосатую красную пизду. Петру — я это видела — очень хотелось посмотреть на это подробнее, но он делал вид, что вообще не замечает картинки. Потом я вышла "в туалет", а сама в щелку смотрела, как он жадно схватил журнал, почему-то понюхал его и стал быстро листать в поисках чего-то не менее пикантного. Член его под легкими парусиновыми брюками заметно напрягся, и в этот момент вошла я — сама невинность. "Это ужасно! Как ты смеешь при мне смотреть эту пошлость!", — завизжала я, сделав вид, что меня это очень злит. Он начал смущенно извиняться, и тогда я сказала, что и интересного в этих фотографиях ничего нет. Вот если бы там были изображены молодые, красивые парни…
В общем, слово за слово я высказала ему свое желание "хоть раз в жизни" посмотреть на мужчину ниже пояса. Он согласился мне продемонстрировать свой в обмен на мою.
Он, спустив штаны, показал мне свое наследство — вполне внушительный писюн и приличные яички. Я, сделав вид, что мне это не интересно, отказалась оголить для него свою сюку. Петр в порыве возбуждения и злости повалил меня на кровать и стал лезть руками под длинную, до пола сорочку. Я заорала, — он испугался и, отойдя к окну, стал запихивать свой торчащий член в штаны, собираясь уйти.
Я пообещала все рассказать папе. Петр ужасно испугался, встал передо мной на колени и начал, чуть не плача, просить прощения. Я, захлебываясь от скрываемого восторга, "не собиралась даже говорить с ним", но потом, смилостившись, сообщила, что, может быть, буду молчать, если он выполнит одно условие. "Любое!", — читалось в его глазах.
Во-первых, я его сфотографировала голым с эрегированным органом на поляроид "для гарантии того, что он будет молчать о случившемся"; во- вторых, я взяла с него обещание впредь откровенно рассказывать мне обо всех своих любовных приключениях; и, наконец, он поклялся всегда по первому требованию предъявлять мне своего петуха для осмотра.
Вот это приключение я себе устроила! Даже страшно стало!
VI.
Сегодня опять выходной, и мне придется ночевать у матери. Мне в этот раз почему-то не хочется, но делать нечего!
Дом мамы встречает меня запахом пирогов и крюшона. Вся семья собралась за воскресным столом и довольно церемонно поедает ужин. Говорить о ничего не значащих пустяках и изображать из себя светских львов и кошечек — смешно. И скушно!
Надо бы развлечься!
Позднее утро следующего дня. Вчера вечер удался! Впрочем, все по порядку.
После обычных посиделок мама с отчимом уселись перед телевизором, малыш возился под их ногами, а Стефан засобирался на свидание к своей пассии. Я, добрав весь оставшийся крюшон, захмелела и пошла в свою комнату. По дороге заглянула в комнату переодевающегося братца. Стефан, молодой жеребчик, красовался перед зеркалом, напрягая мускулы, совершенно обнаженным. Его наполовину вставший член свисал довольно аппетитно, и я окликнула моего нарцисса и эксгибициониста. Он испугался от неожиданности и начал было прикрываться, но потом, видимо вспомнив нашу недавнюю ночь на природе, раскрылся не без гордости и хамовато спросил, что мне нужно. Я сказала, что хочу с ним поговорить, хотя сама даже и не знала о чем. "Что ж проходи, садись, да только побыстрее!", — был его ответ.
"Я думаю, мне придется все рассказать маме о той ночи на озере!", — неожиданно даже для себя выпалила я. Он растерялся, а я начала гнусить о "муках совести", о том, что "это не правильно" и "мне нужно посоветоваться с мамочкой". При этом я правдоподобно всплакнула.
Стефан стал уговаривать меня молчать. Обещал подарить мне что-нибудь "стоящее", но я была непреклонна. Тогда он сказал, что исполнит любое мое желание, только бы "не волновать маму". Я после нескольких экивоков дала ему понять, что хотела бы, что бы он "иногда так же, как тогда лизал мою киску". Сначала это повергло его в шок, но затем, обдумав новую возможность, брат согласился.
Задрав мне юбку и стянув трусики, братишка начал трудиться. Сначала как следует рассмотрел мою голенькую писю, поковыряв пальцем между губок, затем стал медленно и методично вылизывать меня.
Первый оргазм наступил почти сразу, и я его скрыла, чтобы продлить радость.
Потом был еще один… Потом Стефан довольный собой побежал к своей Маришке.
Это был акт второй! Я чувствую себя королевой, у которой есть уже двое подданных, два рыцаря пизды, два подчиненных самца.
Наверное, стоит завести для разнообразия какую-нибудь самку.
VII.