Когда он вошел, на главном ложе в середине пещеры уже предавались страсти две его наложницы. Ему повезло купить этих двойняшек — тогда он выложил немалую цену и никогда не жалел об этом. В их внешности явно проскальзывало что-то, выдававшее благородные корни. Обе они были великолепно сложены, среднего роста, и при этом были награждены довольно внушительной грудью (портнихи у которых Динин заказывал наряды для своих девочек, называли этот размер четвертым) . Не смотря на свой внушительный размер груди девушек не подавали и намека на обвислость. О, это было поистине завораживающее зрелище — две пары больших правильной круглой формы грудей с большими ореолами вокруг сосков. Сейчас они как раз предавались любви в классической позиции и Динин с удовольствием наблюдал как четыре возбужденных шара с набухшими сосками трутся друг о друга. На девушке, что была сверху — ее звали Зэзла — не было ничего кроме тончайших кожаных трусиков, к которым был приделан изящный искусственный член из чистого золота, инкрустированный изумрудами и рубинами. Мастера ювелиры говорили, что ребристая огранка камней, расположенных в правильном месте, может довести женщину до исступления куда лучше, чем любой естественный фаллос. Динин не без скепсиса относился к утверждениям торгашей, нахваливавших свой товар, однако, когда сестра Зэзлы — Шисла попросила купить еще несколько таких побрякушек, убедился, что мастера свое дело знают. Сейчас ноги Шислы плотно обхватывали упругий зад Зэзлы их груди терлись друг о друга, движения становились все интенсивнее. Шисла стонала, и что-то страстно шептала на ухо сестре. Ее руки в истоме рвали покрывало, на котором лежали сестры. Похоже, приближалась кульминация их соития.
Но Динин не собирался ждать. Его глаза уже достаточно привыкли к свету свечей, горевших в пещере (как любой дроу он, конечно, прекрасно видел в темноте — в тепловых лучах, но ублажать свою похоть предпочитал, все же, при свете естественном) . Он сделал решительный шаг вперед и закрыл за собой дверь.
Увидев хозяина, сестры, повинуясь доведенной до автоматизма дисциплине, мгновенно вскочили, спрыгнули с кровати на пол и, встав на колени, полонились хозяину. Им нельзя было подниматься из поклона или поднимать глаза, пока хозяин не позволит.
Динин повесил ножны с адамантовым клинком на вешалку. Звук был условным знаком. Сестры мгновенно поднялись — одна чубы снять плащ с господина, другая вновь встала на колени, чтобы помочь ему разуться. Пока Зэзла возилась с завязками камзола Динин сделал условный знак и Шисла быстро добравшись до его члена начала возбуждать его губами. Тем временем, ее сестра продолжала раздевать господина до тех пор, пока он не остался в одной просторной нижней рубашке.
Он снова сделал знак: сестры могли быть свободны. Его ожидало главное блюдо. Взгляд Динина обратился трем нишам, находившимся в глубине пещеры. Не смотря на то, что они были отгорожены только плотными черными занавесями, определить что происходило внутри было невозможно — на занавесях лежало заклятие звукового барьера. С какой же начать? Он не сказал слугам в какую именно нишу поместить каждую из девушек. Ну что ж, предоставим выбор Фортуне.
Он вошел в среднюю нишу. Там Гйела — самая юная из его наложниц — заканчивала приготовления самой юной из жертв. На кушетке лежала маленькая, но совершенно очаровательная девочка лет шести-семи. Светлые волосы, огромные слегка красноватые, как у всех дроу, глаза, благородная осанка, уже начинавшая складываться женственная фигура, которой придавала особенную пикантность трогательная детская худоба. Во всем в ней чувствовался аристократизм — представительница одного из лучших домов Мензоберранзана несомненно через несколько лет стала бы одной из самых блестящих красавиц города. Но пока… Пока от нее нельзя было ждать любовных утех, можно было насладиться лишь насилием, замешанным на сексуальности. Она лежала лицом вверх на низкой и короткой бархатной кушетке. Ноги ее были разведены настолько широко, что бедра девочки лежали на самом краю кушетни, открывая прекрасный доступ к генеталиям. Голени и лодыжки были прикреплены небольшими медными обручами к ножкам кушетки. Руки были прикреплены подобным же способом к поручням, располагавшимся по бокам. На уровне ключиц ее тело было перехвачено шелковым платком, завязанным под кушеткой, а голова и шея свисали, оставаясь без всякой опоры.
Было бы неверно отправлять на тот свет такое прекрасное создание не позволив ей познать радость плотских утех. Половые губы и девственная плева уже были смазаны обезболивающим составом. Девочка почти ничего не почувствует, а ему будет приятно.
На мгновение Динин залюбовался Гйелой. Ей было едва семнадцать. Она была худой и высокой — почти шесть футов. Ее маленькая, будто заостренная грудь с торчащими в разные стороны ярко красными от возбуждения сосками, пожалуй, не уступала по красоте грудям сестер. Точеная талия, небольшая, идеальной формы упругая попа придавали ей непередаваемое очарование, а одна мысль о том какие узкие отверстия она скрывает сводила Динина сума.