— Пап, подойди-ка сюда, — тем же звенящим голосом крикнул он в сторону лагеря.
Олег медленно сел и стал раскачиваться, как от зубной боли. Он уже вообще перестал понимать, что происходит, и что с этим делать.
***
Марина после секса с Мишей забилась в палатку, переживая те же чувства, что и Олег. Она спорила сама с собой, оправдывалась и объяснялась, и выходило, что все нормально, и ничего менять не нужно, и все это просто классное приключение.
— Марин, — в палатку, наклонившись, заглянула Оля, и между двух ее раскачивающихся грудей Марина видела треугольник ее волос внизу живота.
Марина махнула рукой, не желая разговаривать.
— Ну уж нет, — Оля залезла в палатку, и даже аккуратно сдвинула полотнища, закрывая его, как будто отрезая себе пути для бегства.
Марина лежала на спине, тупо глядя в потолок. По нему бегали солнечные зайчики, но уже с другой стороны. Оля села рядом с ней, оперевшись на руку, и с сочувствием смотрела.
— Понимаю, ты обиделась. Но совершенно зря. Я не хищница и не разлучница. Посмотри на меня!
Дождавшись, когда Марина посмотрит, она улыбнулась во все тридцать два зуба.
— Видишь? . . Он даже не изменил тебе, и ты не изменила ему. Вы же делали это вместе, и открыто, и с удовольствием. Вы же если в магазин сходите вместе, и купите разное -друг другу этим не измените? Ну вот так и тут. Это просто совместное удовольствие. Еще один вид семейного секса. Как новая поза.
Марина зашевелилась, оживляясь. Это были новые аргументы, и они падали на благодатную почву. Оля сразу уловила перемены в настроении.
— Это очень просто, и очень хорошо. Видишь, это тело, — она провела рукой по всем изгибам своего тела.
— И это тело, — она провела, легко-легко касаясь ноготками, по коже Марины, от грудей до лобка.
— Это твои волосы, густые, шелковистые, — она запустила руку в ее волосы. Потом стала нежно водить по ней рукой, приговаривая:
— Это твои брови…
— Это твои глазки…
— Это твой носик, очень красивый…
— Это твои губки, такие мягкие и чувственные…
Марина вздохнула, подняла руки на живот, сложила их вместе, тут же разомкнула и положила назад вдоль тела, тяжело задышав.
— Это твоя шея, длинная, лебединая…
— Это твои груди, одна другой красивее…
— А на них сосочки… , — тут Оля наклонилась, и мягко взяла в губы один из сосков, и когда он начал твердеть, отпустила и продолжила:
— Твой животик…
— Твои ножки…
— Между ними пися с волосиками… Нигде ничего плохого, за что следовало бы стыдиться… Они просто есть, и им должно быть хорошо…
Продолжая играть пальцами у Марины на клиторе, она снова наклонилась, проводя по коже Марины волосами своей челки, поцеловала грудь, потом шею, потом губы. И Марина ответила на поцелуй…
Когда они отлизывали друг другу валетом, со стонами и вздохами, в палатку заглянула Наташа, но увидев прямо перед носом мамину пизду, во всю ширину ее раздвинутых ног, в которой почти утопал нос тети Оли, она быстро ретировалась. Заметила ее только Оля, но ничего не сказала, только глубже вонзила язык в недра Марины.
***
— Он изнасиловал Олесю.
Миша выпучил глаза.
— Это она меня изнасиловала, — монотонно сказал Олег, так и продолжая раскачиваться.
— Ты. Выебал. Мою дочь? , — как будто все еще не веря, переспросил его Миша.
— Нет, конечно, ты что… Был только орал, — на слове "орал" голос Олега осекся и охрип.
Миша тяжело засопел.
— Орал, говоришь… И что нам с тобой сделать, за орал? А?