*****
Проведя губкой несколько раз вдоль позвоночника, свободной рукой я взял ее чуть ниже груди и повернул к себе. Теперь я одной рукой придерживал ее за талию, а другой, с губкой, легко прикоснулся к ее плечу. Провел меж бугорков до пупка. Она даже не приоткрыла глаз. Только задышала чуть чаще и чуть сильнее оперлась на мою руку. Я обвел губкой вокруг ее груди. Сосок моментально напрягся. То же повторилось со вторым. Чуть сильнее нажимая я погладил их и переместился на живот. Не касаясь самого укромного места я намылмвал живот и внутреннюю сторону бедер. Вновь вернулся к соскам. Теперь уже, обводя грудь, я прикасался к ним, словно к маленьким бабочкам, стараясь не спугнуть.
Наконец моя рука приблизилась к ее лону. Я чувствовал, что еще секунда и она взорвется бурей оргазма. Я остановил руку в самый последний момент. Ее рука легла на мою, перехватывая губку и устремилась к цели. Что то мешало мне остаться. Я испугался того, что сейчас произойдет. Почуму-то я решил что я не могу, не имею права присутствовать при неизбежной кульминации. Не желая ждать развязки, я оставил ее одну и выскочил в коридор.
В своей комнате я включил телевизор и брякнулся на диван. Под руку попалась недопитая бутылка пива…
Я проснулся от того, что на меня кто-то смотрит. Не открывая глаз, я прислушался к окружающему миру. Из крана на кухне опять капала вода. За окном шелестели машины. Кто-то, чуть дыша, стоит рядом с кроватью. А я? Я лежу чуть прикрытый простыней, без плавок, а мой друг спешит напомнить о своем пробуждении. И это в его-то возрасте! Пора бы и угомониться, между прочим.
Легкое движение чужой руки, и краешек простынки, скрывающий моего товарища, приподнимается. Кто-то с интересом рассматривает меня. Странно. Жена так никогда не делала. Я, правда, просыпался от того, что она принималась посасывать его по утру, но рассматривать? Че на него смотреть-то?
От воспоминаний член несколько раз дернулся и еще больше напрягся. Лобок категорически зачесался. Стараясь не выдать своего пробуждения я потворствовал своему желанию. Простынка тут же упала на свое прежнее место. "Неужели это она?"
Вяло, как-будто пробуждаясь, я открыл глаза. Она вздрогнула, легкое смущение пробежало по ее милому личику.
— Доброе утро, — сказал я зевая и, что бы вытащить ее из неловкой ситуации добавил — Пришла меня разбудить?
— Да, — тут же согласилась Женька. — А то ты рискуешь проспать все выходные.
Вставать при ней не хотелось. Она, делая вид, что не знает, что я не одет, потянула простынку на себя. Я только в последний момент успел ее остановить. И показал глазами, что ей стоит выйти. Она, хотя и с неохотой, послушалась.
Завтракали мы молча. Затем она включила воду и стала спаласкивать посуду. Я протянул к крану кружку.
— Включи холодную.
Я налил в кружку совсем немного и сказал "Спасибо". Затем, сам не знаю почему, вылил все ей зашкирку. Она завизжала, стала стучать по мне ладошками:
— Дурак! Ты всю меня намочил!
И плеснула в меня водой. Теперь мы оба стали мокрые.
— В расчете! — тут же закричала она.
— Ладно.
Ей пришлось сменить свою любимую столетошную футболку на халатик. Он великолепно облегал ее точеную фигурку и все время грозил распахнуться. Ее это нисколько не смущало — запахивала она его спустя какоето время, как бы нехотя, по непонятной для нее необходимости. Моя "скромница" продолжала хмуриться. Я подошел к ней и тронул за плечо. Отдернула, потом повернулась.
— Ну не сердись, — произнес я и развел ее руки в стороны. Полы халатика тут же разошлись, и я увидел между ними розовые, незагоревшие бугорки. Оторвать от них взгляд я уже не смог. Свежий ветер подхватил меня. Ее лицо вспыхнуло пламенем осенего дождя. Крылья маленькой белой птички затрепетали в моих руках.
— Нравится? — спросила она. Когда делать вид, что ей не понятен объект моего интереса стало невозможно.
— А тебе?
— Что? — удивилась она.
— То что ты приходила посмотреть сегодня утром.
Я отпустил ее руки. Они упали вдоль тела, затем она притронулась к моим бедрам. Взгляд ее застыл на моих плавках, под которыми явно начала зарождаться жизнь. Я не мешал. Член становился все больше и все настойчивее рвался на свободу. Наконец ее пальцы скользнули к краю плавок, она потянула их на себя и вниз.
Мое вздыбленое очарование выскочило наружу. Женька мельком подняла глаза, что бы увидеть мою реакцию, а затем взяла член в руки.
— Какой он большой, — прошептала она. — Так приятно чувствовать его в своих руках.
Она опустилась на колени и робко поцеловала приоткрытую головку.
— Мама делала тебе так?
Я кивнул.
— Я не знаю, что дальше.
Я взял ее за ладошку, которой она обхватила мой член.
— Представь, что перед тобой сладкий леденец. А дальше интуиция тебе подскажет.
Видя как ловко она орудует с моим орудием, можно было подумать, что ей это не впервой. Ее тоненькие губки легко облегали мое естество, а обе руки помогали доставлять мне все большее удовольствие. Одной она подрачивала член, другой принялась теребить яйца, поглаживать меня по заднице. Объяснил кто или кино насмотрелась? В любом случае долго терпеть я этого не мог…
— Я наверное неумеха? — спросила она проглотив все.
Я улыбнулся и поднял ее за плечи. Долгий поцелуй сблизил нас еще больше.
— У тебя все великолепно получилось.
— Лучше чем у мамы? — задрала нос она.
— Я думаю со временем станет намного лучше, — заверил ее я, все еще держа в объятьях. Рукой я нащупал ее влажные губы. — Пойдем в комнату, я кажется знаю чего тебе сейчас хочется.
Я осторожно целовал ее маленькие груди, гладил рукой живот, осторожно, очень осторожно прикасался к цветку страсти. Ее тело полностью было в моей власти. Ласки она воспринимала с готовностью и жарко откликалась на любую из них. Наконец она напряглась и забилась в моих объятьях как пойманая пташка. А потом крепко крепко прижалась ко мне.
— С тобой так здорово. Так хорошо, — прошептала она. Потом дотронулась рукой до моего, вновь почувствовавшего в себе силы, органа. — Почему ты им не воспользовался?
— Тебе хочется прямо сейчас потерять девственность?
Она задумалась, а потом спросила:
— А если нет, ты не обидишся?
Я рассмеялся и поцеловал ее в лоб:
— Милая моя. Конечно же нет.
— Но мы будем с тобой … ?
— Нам кто-то может помешать?
Она замотала головой.
— Ты не делал ничего, за что мне следовало бы тебя отругать? — спросила жена, крепко поцеловав меня.
— Думаю ничего, — пожал я плечами. — А что это за приступ ревности?
— Это не ревность, а осторожность. Вдруг какая-нибуть мымра захочет увести тебя из семьи.
— Ну… Это нам точно не грозит.
— Не знаю, не знаю… А где Женька?
— Пошла в магазин за хлебом.
— Она решила что-то сделать по дому? — изумилась жена. — Ты на нее хорошо влияешь. Может быть надо почаще вас оставлять одних?