И погрузила в меня свои очаровательные пальчики. Я застонал. Конечно, только что кончив я не чувствовал ничего особенного, но постарался стонать как можно убедительнее. Наградой была лёгкая дрожь возбуждения, прокатившаяся по руке Фрейи. И вот что странно — в ответ на замедлившееся дыхание девушки, я сам ощутил лёгкое возбуждение. Меж тем подошла Лилит. Она чисто сестринским движением растормошила волосы на голове Фрейи, улыбнулась мне, и… присела рядом, обхватила шубами ещё дремлющий член. Она сидела как бы сбоку, и Фрейе не составило труда пристроиться к моему заду. Только теперь девушка работала языком. Пламя страсти разгоралось внутри меня медленно, но эта неспешность была прекрасна. А потом, когда член только начал подниматься, полыхнуло, словно брызнули бензином. Мгновение, и плоть напряглась так, что заболела кожа. Лилит пару раз вздрочнула член:
— Супер! Значит, я считаю, что пока мы ещё в состоянии двигаться, пора переходить к главному блюду. У меня главный вход. У тебя, Кирилл, запасной.
Она, не вставая, перевалилась на спину, шутливо толкнув меня в бок ногой. Сестра начала медленно насаживаться сверху. Когда её клитор коснулся блестящей чёрной кожи, девушка наклонилась вперёд, сливаясь с Лилит в поцелуе. Руки Фрейи недвусмысленно шлёпнулись на ягодицы. Просить меня дважды не пришлось. Я взял девушку за талию, секунду полюбовался видом натянутого на пластик влагалища, и направил член в свободное отверстие. Девушка ободрительно замычала, не разрывая поцелуй, и мы начали подбирать темп. Делать это на полу оказалось гораздо удобнее, а может — сказывался опыт девушек. В любом случае — не чьи ноги мне теперь не мешали, член самовольно не выскакивал, и вообще всё было отлично. Нас словно пронизывал один, общий поток наслаждения. Он бурлил под кожей, наполняя собой каждую клеточку. Я бы не удивился, услышав мысли девушек, ведь уже несколько минут ловил их чувства. И самое сильное было общим. Я испытывал отголосок, слабый, но более чем достаточный, каждого их оргазма. И по тому не кончал сам. В эти моменты наш крик сливался в один общий, в мощное дыхание страсти. Кожа Фрейи стала мокрой от пота, а её сердце выстукивало какой-то запредельный бешеный ритм. Казалось — в такт с моим. На очередной волне — я давно сбился со счёта — я, наконец, не выдержал и добавил в поток немного своего личного счастья. Член долго не опадал, скользя в собственной сперме. Кровь продолжала кипеть в нём, не желая успокаиваться. Но я постепенно приходил в себя, по телу разливалась накопленная усталость. Как только я отпустил Фрейю, ноги подкосились, и я медленно опустился на ковёр. Всё. Вот теперь я точно полностью выжат и не смогу даже сдвинуться с места, пока не посплю. Сёстра тоже были не в лучшей форме. Кое-как, с трудом, работая вместе, они смогли стянуть с Лилит страпон и тоже остались на ковре. Сознание провалилось во тьму.
Проснулся я от звуков медленного гитарного перебора. Фрейа пела какую-то песню из тех, что просто обязаны исполняться под гитару и исключительно женским голосом. Я открыл глаза. Девушка сидела на кровати, прислонившись спиной к стене. Одеться она, конечно же, не подумала. Гитара лежала на сложенных по-турецки ногах, закрывая живот. Моя гитара. Интересно, что её с утра понесло в шкафу рыться? Играл я посредственно и давно забросил это занятие. А выбрасывать инструмент было жалко, вот он и валялся в шкафу с одеждой. Я подождал, пока девушка закончит песню. У неё был хороший голос, и мне нравилось смотреть, как поднимается, растёт её грудь, вбирая воздух перед очередной партией. Потом Фрейа замолчала, задумчиво перебирая струны. Я заговорил:
— С добрым утром. А где Лилит?
Задумчивость мгновенно улетучилась, и девушка взглянула в мою сторону:
— В душ пошла. По утрам она там подолгу торчит. Ничего, что я гитару? . .
Сама Фрейа, похоже, успела побывать в ванной комнате. И ей гораздо лучше без косметики, честное слово.
— Всё нормально. У тебя очень красивый голос.
Повисло неловкое молчание, ведь, по сути, мы были даже не знакомы. Фрейа поставила гитару на пол и вытянула ноги. И я, конечно же, сморозил первое, что пришло на ум:
— А давно у вас так всё, — я замялся, — с сестрой?
Фрейа ответила сразу, не задумываясь:
— Сколько себя помню. Ну, то есть — чувства. А так — где-то в начале средней школы всё произошло. Глупая история. Родители задержались на каком-то вечере, была сильная гроза, мы перепугались и зарылись в одно большое одеяло. Дальше — всё как-то само получилось. Очнулись только от звука открывающейся входной двери. Ну и пошло по нарастающей.
Всё-таки странно. Про имена говорить не хотят. А эту историю рассказывают спокойно. И ведь, наверняка, и Светка и Никита тоже её слышали. Хотя я и сам чувствовал, что готов рассказать девушкам гораздо больше, чем самым старым друзьям.
— Слушай, я вот вчера заметил — у твоей сестры на лобке какой-то иероглиф выбрит.
— Это руна. Только не спрашивай, что он значит. Без понятия. И у Лилит лучше не спрашивай, сомневаюсь, что она сама знает. Это ей Андрей выбрил, на память. Очень разными мифами интересовался. Он совсем недавно ушёл.
— Ушёл?