В тиши ночной, в глубокой темноте,
Когда накрыла дрёма мир,
К душе твоей взываю.
Вхожу я в сны твои
И, словно парус в шторм,
Под песню ангелов тебя я обожаю!
Полюбовавшись красотой спящей Виктории, я оставил ей на столе записку со стихами. Она просто обожает стихи, особенно посвящённые именно ей, милой красотке Вике. А что такое красота? Как сказал известный автор Гай Юлий Орловский, красота — это просто концентрация целесообразности, данная нам в интуитивном ощущении. Или это сказал не менее, но уже скандально известный Фрейд? Нет, Фрейд сказал весьма интересное про секс. Мол, секс — сам по себе нектар, напиток богов, особенно если боги или ловкая судьба наполняют этим чудесным пьянящим напитком не гранённые стаканы, а хрустально звучащие бокалы.
Вот как у меня получилось с Викторией. Став женщиной, она просто переродилась и даже расцвела ещё больше. Я был сильно удивлён, впервые в своей жизни встретив девушку практически без комплексов. Она просто ошеломила меня в постели. И это было не циническое бесстыдство, а просто похоже девичье подростковое любопытство и той же пробы непосредственность. Я был в полном восторге от Вики. Часто она могла вести себя так, что даже нагая и босая, находясь в спальне моей виллы, которую она уже считала своей, порой она казалась одетой с ног до головы. А как она невинно улыбалась по утрам, обнажая ямочки на щеках и рассказывая мне, как её постоянно ругает мамочка — ведь она спит со мной ещё не венчанной! Но она ведь современная девушка и феминистка!
Вот так мы беседовали с Жорой на русском языке, явно ничего не понимающий таксист домчал двух молодых мужчин до вершины и оставил у входа в пещеру. Получив деньги, он полетел вниз, а мы, поправив конфедератки, пошли вперёд, подсвечивая себе нашими мощными фонарями. Впереди нас ждала красавица Варшава!
Варшава — один из красивейших городов Европы. И большую часть этой красоты и определённого шарма составляют паночки-панёнки Варшавы, изящные, но крепкие, модные и страстные. Увидев двух статных молодых офицеров, кстати красивых, да ещё в мундирах из очень дорогого сукна, две панёнки-подруги, в своих невероятно вызывающе обтягивающих кожаных костюмах, стоящие возле шикарного "Хорьха-853" , тут же предложили нам загородную поездку.
Но мы, козырнув им, ответили, точнее ответил Жора, уже весьма бегло "шпрехавший" на языке Гёте, что мы с ним немецкие офицеры и почти шпионы. Посмеявшись вместе с милыми варшавянками, он продолжил. Но в ресторан мы с удовольстием сводим этих милых пани: "Препрашем, пани! Падам до файных нужек шановни пани! Цалуем файны рончики!" Жора также лихо выдал, что мы из охраны посольства Германии, а девушки весьма неплохо знали немецкий, так пойти в ресторан с сотрудниками посольства весьма престижно. Я всё понимал, да вот войти в их разговор… Но вот пойти потанцевать модные танцы — с большим удовольствием. Я ещё в юности привёз из Артека золотую медаль за победу в танцевальном конкурсе. Хотя, если честно, большая заслуга в этой победе была у моей партнёрши, очень ловкой юной красотки-полячки Барбары.
Ах, какие классные панёнки! Мы лихо ворвались в ресторан и произвели некоторый фурор на наших случайных подруг, подарив им по крохотному алмазу — на счастье и богатство. После пятой рюмки Жора выдал им такую вот необходимость нашего посещения самого красивого города Европы, вашей, милые пани, Варшавы — скоро день ангела нашего шефа и нам нужно побольше такой просто чудесной "Краковской". Ну а лучшие производители колбас — это конечно только поляки! Девушки чуть не аплодировали нашим похвалам всего польского и вскоре мы оказались в шикарной квартире Эльжбеты Понятовской. Она сейчас просто "Эля" , а вот мою подругу звали — "Просто Натали". Кое-что мы взяли и с собой, Эля сходила на кухню и вскоре официант вынес большой поднос, накрытый полотенцем.
В коридоре я крепко зажал Натали и стал целовать её взасос. Она немного обалдела, но ответила мне. Одной рукой я заодно залез ей под курточку, нащупав упругую выпуклость неплохих размеров, так что наш неожиданный поцелуй вышел долгим и страстным. И довольно приятным — её губки оказались отзывчивыми, умелыми и очень сладкими.
А вечером, когда мы выползли из постелей и приняли душ, то добив вино и "подарки" в виде вкуснейших копченостей, я лучше рассмотрел Натали. Какая она красотка! Глаза… изумрудного, нереального цвета, миндалевидной формы, весьма изящно подведённые, с такими длинными ресницами. Правильных пропорций лицо, с так красиво очерченными губками и изящным носиком. Ровная и гладкая кожа, нежная даже на вид. Ровные белые зубки, блестящие при улыбке между губок. И когда она кончиком язычка облизывала эти пухлые губки, я просто сходил с ума от вожделения.
А Эля громко хохотала, видя всё это со стороны. Затем она ловко предложила нам выпить на брудершафт, так сказать, за знакомство. И наш поцелуй вновь был жарким и долгим. Затем Натали ещё долго целовалась и с Элей, как оказалось, она была бисексуалка, сказав нам — "А я люблю и мальчиков и девочек". Наши поцелуи с Натали продолжились и вскоре затуманенные глаза это красотки, подобно белому флагу над крепостными башнями, свидетельствовали о готовности гарнизона замка — сдаться без единного выстрела.