— Скорее я там свой, и я им нужен — ответил Андрей — Нужен всем.
— Но, вы говорите — продолжила Вероника Климова — Они не слушают теперь вас. То, есть не слушаются того, кем вы бываете. Одного из трех существ, живущих в вас.
Ее тот взгляд карих влюбленных в Сурганова женских глаз был заметен, но Сурганов пока не заметил, как она смотрела на него. Он был сосредоточен на своем рассказе.
— Они мне даже умереть не дают по нормальному. Все еду в каком-то поезде идущим то по заснеженной равнине, то среди скалистых обрывов и гор и не могу уехать со всеми на тот свет. Они высаживают меня из этого поезда. Причем деликатно. Может, боясь навредить мне, а может просто меня боятся. Или боятся кого-то еще? Или даже меня? Или того, кто живет во мне?
— Поезд? Вы сказали, поезд? — переспросила его психотерапевт врач психиатрической больницы имени Ломоносова Вероника Климова — Можно поподробнее об том поезде.
— Что тут подробного, доктор — ответил Сурганов Андрей — Поезд покойников. С виду обычная электричка, как и в жизни, и едет она, быстро только станции какие-то как картинки с проселками, когда смотришь в окно, мелькают. Но это необычный поезд, а поезд мертвецов. Мужчин, женщин разного возраста.
Ветеранов войн, умерших детей с их матерями, стариков. Даже порой знакомых, которые уже умерли и вероятно болтаются туда, сюда в этом поезде и им нет преткновения ни там, ни там. Ни в Рай попасть не могут, ни в сам Ад. Но и их не трогают, вероятно, черные. Не знаю почему, но может время не пришло быть съеденным.
— И вы утверждаете, вы им нужны? — повторила свой вопрос доктор и профессор Климова.
— Они все привязаны ко мне — произнес Андрей Сурганов — Большая их часть.
— И как это выражается? — спросила Климова — Ну там…
— Я понял вас, доктор — Андрей перебил Климову — Они те, кто больше всех, близок почему-то мне и всегда рядом. Они наблюдают лишь за мной. И даже порой охраняют меня там от более агрессивных особей. Но я и сам, там могу постоять за себя. Я сильнее большинства из них. И некоторые мне даже подчиняются. Или даже общаются со мной. Путем прикосновений. А иногда даже что-то говорят, но мало. Бывает так, что они пожирают даже друг друга и дерутся друг с другом.
— Вы говорили, Андрей, ранее мне, еще при первой нашей встрече здесь в клинике, что там есть женщины — произнесла, спрашивая его доктор Климова — Красивые, очень женщины с черными волосами и глазами. Помимо всяких там чудовищ, ужасных демонических уродов, и калек, жутких кошмарных монстров и даже хищных растений и динозавров.
— Да, есть — ответил, посмотрев куда-то в сторону окна Сурганов Андрей — Одна.
Он замолчал, уставившись в зарешеченное металлической решеткой в кабинете психотерапевта Климовой большое окно. Словно что-то вспоминая ил задумавшись. Потом ответил — Она всегда со мной. Почти как мама. Разговаривает там со мной и заботится обо мне.
— Но, выговорили ранее, что схоронили свою родную маму и уже давно. Года четыре как — поинтересовалась, спросив доктор Климова у Сурганова Андрея — Это тогда кто?
— Я пока и сам до конца не знаю — ответил Андрей ей — Но я ей нужен больше всех и крайне дорог.
— Даже сейчас? — спросила врач психотерапевт Вероника Климова.
— Даже сейчас — ответил Андрей ей — Она где-то рядом всегда со мной. И где-то там. Она приходит ко мне время от времени. И она мне нравиться. И я ей тоже. Это одна из тех трех живущих во мне сущностей. И живущих вместе со мной и здесь и там, в том загробном мире. И мы общаемся.
— И как это выражается? — спросила снова врач Климова.
— Мы общаемся с ней, и довольно близко — ответил Сурганов Андрей.
— Вы хотите сказать у вас с той женщиной любовь? — она удивленно спросила Андрея — Близкая любовь?
— Да — Андрей ответил ей, совершенно не стесняясь и не смущаясь и не скрывая факта любви с инфернальным духом — К сожалению, мы не можем насладиться полноценно той любовью. Все обрывается каждый раз на самом главном. Я либо просыпаюсь, либо кто-то всегда нам мешает и она исчезает и прячется от того кто ее пугает.
Такого Вероника Климова от пациентов в своей клинике имени Ломоносова вообще еще не слышала. Она уставилась своими карими глазами на Сурганова Андрея, сама не понимая, что все-таки с ним происходит и, не зная как все ей констатировать. Все вообще при разговоре выходило за рамки разумного.
— У нее есть имя? — вдруг спросила сама как-то машинально врач психотерапевт Вероника Климова. И получила тут же такой же ответ от Сурганова Андрея.
— Изуфуиль — произнес вдруг он ей — Так ее зовут ту молодую очень красивую женщину.
У Климовой чуть не выпала ручка из правой руки, когда она сама лично, записывала все задаваемые ей ему вопросы и от него ответы на бумаге за своим пациентом. И она чуть было не открыла свой рот от удивления.
— А, какого она возраста, Андрей? — поинтересовалась врач психотерапевт Климова.
— Лет тридцати — ответил ей Сурганов Андрей. Может чуть даже постарше. И она способна, перевоплощаться во все что угодно, как и все вокруг и весь тот загробный в сновидениях моих мир. Она окружена животными и птицами и она там хозяйка и живет во дворце посреди большого черного озера. Там еще вокруг, которого ползают кошмарные калеки и уроды. Раньше их не было. А сейчас было просто много. И они мешали проходу к тому дворцу.
Они, словно, ждут поживы. Словно ждут поживы — повторил Сурганов Андрей.
— Она разговаривает с вами? — спросила Климова.