Хлебников с трудом сдерживал эмоции, которые норовили выплеснуться. Он боялся что случайно ударит учительницу — симпатия к ней, почему то, не исчезала. Даже когда боль во всем организме.
— Молчишь как партизан? — мягко спросила женщина, ослабляя хватку и "выщупывая" позицию для новой атаки.
Хлебников. в страхе смотрел на ее запястье и загнутый большой палец. Опыт подсказывал: как только они начинали сжиматься, приходила дикая боль.
В уме он уже сравнивал себя с пионером-героем, у которого фашисты выпытывают тайну.
— Эльвира Васильевна, я думаю как защитить вас от хулиганов!
— От хулиганов? … Да такого хулигана как ты в школе больше нет, всех ребят затюкал!
— Я не виноват, что они такие хлиповатые. Пусть тренируются!
— Хлиповатые, говоришь? … Да я счас с тобой за всех обиженных пацанов рассчитаюсь!
Хлебников съежился будто ему влепили большой, смачный подзатыльник. Но не от слов Эльвиры, конечно, а от ее руки. Она вычислила опытным путем самую больную точку в его паху, на семенном канатике, и впилась туда кончиками пальцев. Ощущение, будто из тебя вытягивают пинцетом все жилы!
— Кстати, Хлебников, "защитничек слабого пола", покажи мне свою силу богатырскую! … Или ты только языком трепать горазд?
— Слово джентльмена — как отпустите, выжму у вас на глазах пудовую гирю раз тридцать!
— Да что ты? … Приятно "опустить" такого кабана!
Эльвира на минуту остановилась, расслабила руку и помассировала пальцы. Хлебников облегченно вздохнул и шагнул было в сторону, но женщина его поймала.
— Нет, Хлебников, я тебя не отпущу. Ты у меня в рабстве.
Она принялась энергично пощипывать его яйца. От этой острой процедурки, а так же от мягкиих слов "Защиплю", член его вмиг возбудился.
— Ай-я-яй! … Сейчас же прикрати, Хлебников! — прыснула она, указывая на его подросшую "шишку".
— He могу, — процедил он сквозь зубы
— Ну, тогда держись — будем выкорчевывать сорняки!
И Эльвира с новой силой обрушилась на его яйца
"Куда только девочки в классе смотрят! … Tакой "конь" без присмротра! … Давно пора выдрать ему… "
Она неспеша, обстоятельно скручивала его яйца — сначала на один полный оборот, на все 360 грудусов, потом пошла на второй… И вот тут Хлебникова настигли острейшие ощущения: кожа на его гениталиях натянулаь до предела, головка члена обнажилась так, что жутко смотреть. Но от руки Эльвиры не было спасения!
— Хи-хи. .
Хлебников уже не просто кусал, а буквально прокусывал свою нижнюю губу, что бы не закричать во все горло. А его мучительница, с олимпийским спокойствием, — крутила, крутила и крутила…
— Тебе какая из девочек больше нравится — Света Мацкевич или Марина Кленова? — спросила она неожиланно, делая передышку.
Обе были симпатичные, но первая — более крупная и боевая, а вторая — потоньше и какая то застенчивая.
— Я бы лучше тебя отдала Маринке на воспитание, — добавила она, не дождавшись ответа.
— Почему? — удивился Хлебников. Сам он не мог решить какая из двух школьниц привлекательнее
— Света избалована, капризна и ленива, у нее полно кавалеров. А Кленова… Х-хи… В тихом омуте всегда сидит чертенок! … Она тебя "пришпилит" по тихому, никто знать не будет… В общем так, Хлебников — ты у меня в рабстве. Я могу тебя продать, или передать, кому угодно. Побудешь, значит, какое то время в рабстве у Маринки… Ей тоже "кистевой эспандер" для тренировок нужен. (Эльвира прыснула от смеха) … Но имей ввиду, руки у нее совсем слабенькие, поэтому готовься, скорее, к зажиму тисками и прочими "зубастыми" приспособлениями.
— Зачем вы это все делаете???
— Я уже раз пять, наверное, сказала — ИЗ ВРЕДНОСТИ!
Хлебников в ужасе опустил голову, возразить против такого мега-аргуиента было нечем.
А Эльвира, не выпуская "рычаг управления", достала свободной рукой, из кармана, мобильник и принялась звонить своей любимой ученице.