На афише театра, в колонке "художественный руководитель", красовалось: М. Захаров. И Михаил Всеволодович всеми силами старался быть похожим на своего именитого однофамильца. Это касалось, как художественных приемов, так и амбициозности постановок. Вот и сейчас наша труппа корпела над "Еленой Троянской". Мне досталась второстепенная роль. Я не обижался. Ну, нет у меня таланта! Я — ремесленник и не претендую на лавры. Актеры выбивались из сил, теряя последнее самообладание, в попытках угодить нашему худруку. Хуже всех пришлось Гере. Ее играла протеже и любовница мэра. Не скажу, что она дура, но таланта ей явно не хватало. Плюнув на все, Михаил Всеволодович объявил перерыв. Наверное снова приложится к бутылке и творческий процесс обретет толчок. Ночь моя была достаточно бурной и нет ничего странного, что усевшись в кресло с томиком греческих мифов, я вчитавшись в строки повествований, перенесся в иную реальность.
Я шел по долине, стесненной горами и солнце нещадно палило меня. На мне была туника, на ногах сандалии, в которые периодически попадали мелкие камешки. Я нес вязанку дров на спине, к виднеющемуся в далеке загону для скота, где были собраны мои козы. Внезапно поднялся страшный ветер, раздался гром. Мимо меня вздымая пыль пронеслась колесница. В следующее мгновение передо мной явилась женская фигура. Ураган нещадно трепал ее одежды. Отбросив капюшон, она посмотрела на меня. Меня охватил трепет и я рухнул на колени: "Госпожа!" Ни одна скульптура не могла передать красоту богини. Гера, жена Зевса и его сестра. Красивые темно русые волосы, отливающие золотом.
Белая кожа, с легким персиковым оттенком. Тонкие брови, слегка поднимающиеся у своего окончания. Прямой красивый нос с нервными крыльями. Чувственный рот с совершенной линией губ, малинового цвета. И большие василькового цвета глаза. Глаза невинности и целомудрия, обрамленные густыми, длинными ресницами. Под ее плащем, скрывающим фигуру, угадывалось совершенство форм. "Гера!!!"-билось в груди. От этой не земной красоты зашлось сердце и я рухнул с колен в пыль дороги. "Гера!"-шептал я. Она склонилась надо мной. "Встань, смертный! Богине нужна твоя помощь!"-сказала она. Протянув руку, она коснулась меня и мое тело наполнилось силой. Я вскочил на ноги. "Тифон, змей, богоубийца, преследует меня. Этот ураган — его дыхание. Я не могу больше бежать от него. Укрой меня и получишь награду. Награду богов!"-произнесла Гера. Ее голос…
Ни какая музыка не сможет быть сладкозвучней ее голоса. За этот голос я жизнь отдам!"Спаси меня!"-сказала Гера, превращаясь в красивую, белую корову. В этот миг ветер достиг своего апогея. Я прикрыл голову коровы плащем и максимально закрыл ее своим телом. Я услышал дикий рев, от которого замерла душа, увидел глаза в которых бушевал огонь и увидел отверзтую до неба пасть, со множеством зубов размером с человека. И дикий смрад, от которого я стал задыхаться. И вдруг все исчезло. Напротив меня стоял рослый, бородатый мужик, с первого взгляда на которого было понятно — он не человек. "Смертный!"-обратился он ко мне-"Не видел ли ты колесницу или странников? Мы разминулись и я ищу их. Если ты скажешь куда они пошли, получишь награду! Любую, какую захочешь!" Я ощутил, как задрожала Гера. Я погладил ее шею: "Не бойся, глупая! Этот человек — странник, ищущий своих друзей!" И клянусь, что под рукой почувствовал тело женщины, а не коровы. Я провел лодонью, по коровей морде.
Она замычала. И я услышал голос богини: "Не смей так делать, смертный!" А под пальцами было лицо Геры. Я вспомнил цвет ее кожи. Прикосновение к ней было восхитительно и не вероятно. Кожа нежная, словно у ребенка, теплая и немного бархатистая. Я задрожал. "Да, господин! Сегодня проезжала колесница по дороге, в сторону Афин. Она мчалась так быстро, что могу поклясться, что сама Афина-Паллада управляла ею. Был и странник. Древний старик с посохом в руках. Я дал ему молока и хлеба, ведь боги часто принимают образ странников, что бы испытать человека. Он скрылся в горах. Не угодно ли господину отдохнуть в моем жилище и дать отдых ногам. "-спросил я, надеясь, что он откажется. "А женщина не проходила?"-спросил неизвестный. Я отрицательно повертел головой. "Ладно, смертный, пошли в твое жилище!"-сказал незнакомец, поворачиваясь в сторону моей хибары. Душа ушла в пятки.
В очаге ярко горел огонь. На вертеле жарился молодой козленок, расточая аромат по всей лачуге. "Не угодно ли господину назвать свое имя? Это бы облегчело мне обращение к нему. По его обличью, я вижу, что он не человек. "-обратился я к нему. "Зови меня Тифон!"-ответил тот-"Древний змей, сражающийся за счастья угнетенных богами существ. " "Да, я не ищу друзей! Я гонюсь за богами, преследую их. Я вот-вот должен был схватить Геру, когда она исчезла, Прямо у меня под носом. Они все меня боятся!"-стал откровенничать захмелевший Тифон. "А что ты сделаешь с Герой, когда поймаешь?"-спросил я его. "Я разорву ее на атомы. Так, что бы и Богиня-мать, не смогла воссоздать ее. Но прежде своей смерти, она познает меня в себе! Я надругаюсь над ее красотой! Она будет валятся у моих ног, изнасилованная и… И прекрасная! Видел бы ты ее, смертный!
Любой мужчина потеряет покой, увидев Геру. Но перед смертью, я погоню ее обнаженной по всей земле! И каждый мужчина, который захочет ее, будет иметь ее, куда захочет. Но прежде, я сам сполна наслажусь любовными отверстиями Геры!"-вещало пьяное чудовище. Корова жалобно замычала. Гере было страшно! Оно и понятно. Такой участи и врагу не пожелаешь!"Чего она размычалась, смертный! Заткни ей пасть, пусть не мешает моей трапезе. Иначе я и ее на вертел насажу!"-недовольно проговорил Тифон- "Звать то твою корову как?" "Гера!"-не задумываясь выпалил я. "Как, как?"-спросил Тифон и получив от меня все тот же ответ заржал. Корова вроде бы невзначай наступила мне на ногу. "Когда я поймаю эту олимпийскую шлюху, то обязательно расскажу ей о тебе и твоей корове!"-радовался змей. "О, она будет извиваться подо мной и просить о пощаде!
Я раздвину ее божественные ноги! И то, что было уделом Зевса и избранных, станет достоянием всех! Этот мерзкий ублюдок, изнасиловавший свою мать, не имеет больше права на Геру! Мерзкая тварь! Она отвергла меня, отдала предпочтение кровосмесителю! Я оскверню ее лоно, изнасилую ее зад! Мое семя будет на ее губах! Я отрежу ей соски и дам собакам сожрать их! Что ты там жмешься со своей коровой? Вообще, не хочу я козленка, говядины хочу!"-стал требовать он. Я упал на колени и протягивая к нему руки взмолился: "Не губи, господин! Завистливые боги забрали у меня семью. Жену и детей. Посейдон, обрушил на их головы камни собственного храма. Эта корова единственное напоминание о прошлом счастье. Не губи, господин!!!" "Я дам тебе десяток других коров! Но потом. "-настаивал Тифон. "Господин, убей меня лучше, а потом забирай корову! Она единственное дорогое и любимое существо для меня. После смерти жены, она дарит мне свою любовь. "-торопился сказать я, толком не успевая сообразить, что говорю.
У Тифона вытянулось лицо. "Так ты, вместо жены, теперь корову имеешь? Интересный вариант. Как коз имеют или ослиц, сам видел. Ну, пробовал иногда. Но что бы коров… А ну, ка покажи, как это у тебя получается! Я посмотрю. "-выдал змей. Только теперь я сообразил, что сказал. "Господин не верно меня понял! Корова скрашивает мое существование. Иногда она трется мордой о мое плечо и этим напоминает мою жену… "-я не успел договорить. "Ага, понял! И ты овладеваешь ею тогда, когда она трется о тебя. То есть не ты, а она близости с тобой ищет! Да, ты просто волшебник, смертный. Ну, да ладно! Покажи мне, как это у вас происходит. "-любопытствовал Тифон. Дальнейшее промедление грозило Гере разоблачением. Я подошел к корове. Гера тихонько замычала: "Не смей ко мне прикасаться, смертный! Не смей!!!" Я обнял ее за шею, заглядывая в васильковые глаза богини. "Прости меня, Гера! Прости богиня! Иначе он все поймет и убъет меня и тебя. Ты слышала, что он тебе готовит! Прости, богиня!"-шептал я ей в ухо.