Подходящая кандидатура

Mоника Конуэй лениво потянулась на золотистом песке. Летнее солнце ласково согревало ее бронзовое тело, облаченное в светло-голубой купальный костюм. Она провела рукой по обнаженному животу и решила, что он уже достатечно поджарился — ей вовсе не хотелось обгорать и было вполне достаточно темно-коричневого загара.

— Пожалуй, Элен, мне пора ненадолго перевернуться, — сказала она, и ее тонкое гибкое тело перекатилось на засыпанное песком полотенце. Моника закрыла глаза в приготовилась получить очередную порцию тепла. Элен ничего не ответила — она была поглощена изучением газетной рубрики "Требуются"; ее темные зеленые глаза внимательно просматривали одно объявление за другим, тщательно взвешивая все достоинства и недостатки каждого предложения.

— Сделай одолжение, натри мне спину кремом, — промурлыкала Моника, Она должна была увериться, что нигде не обгорит, Мужчины не любят девушек с облезающей красной кожей, а Моника любила мужчин, Элен вздохнула, что означало, что в газете опять нет ничего подходящего.

— Не думаю, чтобы нам удалось подобрать себе работу на лето, — угрюмо процедила она и отложила газету.

— Ну перестань, что-нибудь обязательно найдем. Дай-ка мне газету на секундочку.

Элен начала втирать жирный белый крем в плечи подруги. Вот уже почти неделя прошла с тех пор, как они закончили педагогический колледж, и впереди у них были еще целых два месяца, прежде чем начиналась работа в школе. Конечно, чудесно было бы провести эти месяцы, валяясь на солнышке, но для этого нужны были деньги, а их-то как раз и не было- Мысль найти работу принадлежала Монике, и поначалу Элен отнеслась к ней без особого энтузиазма, но белокурая подруга в голубом купальнике все же смогла ее убедить.

Элен закончила натирать плечи и спину, и теперь перешла к ногам. Она выдавила на пельцы немного блестящего крема из маленького синего тюбика и неспеша продолжила свою работу, На левой ляжке подруги она тщательно смазала место вокруг белого шрама в виде трех пересекающихся галочек размером с ноготь большого пальца.

— Откуда у тебя этот шрам, Моника? — спросила она,

— Что? А, на ноге? Да это было очень давно, когда я была еще маленькой непослушной девчонкой — бегала и прыгала где попало и в конце концов налетела на стекло. А что, очень заметно? — В ее голосе зазвучала тревога. Она знала, что этот шрам портит ее красоту, а мужчинам редко нравятся девушки со шрамами.

— Да нет, Моника, он совсем крошечный, его случайно и не увидишь. Просто я сейчас дошла до этого места.

Моника ничего не ответила, и Элен поняла, что задела подругу за живое. За десять минут они не произнесли ни слова, и в наступившей тишине было слышно, как над ними перекликались чайки, медленно скользя в знойном воздухе огромными ленивыми кругами, Море сонно плескалось о берег, ослепительно пенять на гальке, а камушки недовольно ворчали и перекатывалйсь вперед и назад.

— Ну, а это что? — прервала молчание Моника, В голосе ее слышалось возбуждение, — "Требуется молодая интеллигентная леди в качестве компаньонки к хирургу, вышедшему на пенсию. Подходящей кандидатуре будет предоставлено жилье. Зарплата оговаривается при встрече. Писать сэру Генри Уорду, поместье Борвуд" — Глаза у Моники заблестели. Элен не очень-то надеялась на эту работу и так прямо об этом и сказала, но она могла поклясться, что на сей раз Моника всерьез решила попробовать поступить на службу.

Вечером в меблированных комнатах они снова и снова писали письма в разные места по объявлениям, и Элен вдруг осознала, что их трехлетняя дружба несомненно даст трещину, если их пути разойдутся.

Через несколько дней, когда подруги в гробовом молчании отчаянно пытались поймать в своих недомытых тарелках гнутьми вилками и тупыми ножами надоевшую яичницу с беконом, в их комнату проковыляла миссис Уолтон. Криво улыбнувшись, она вручила каждой девушке по письму, немного посопела на пороге и вразвалку двинулась назад. Прочитав письма, девушки поняли следующее: Моника должна была ехать на переговоры к сэру Генри, а Элен приняли на работу официанткой в местный клуб любителей гольфа.

В этот же день, пообещав писать друг другу, подруги расстались, Когда Моника высунула голову из окна уходящего поезда и прокричала последнее "прощай", у Элен появилось неясное чувство, что Монике не следовало бы уезжать, но почему оно вдруг возникло, она сказать не могла.

Через два дня Элен получила по почте открытку: "Дорогая Элен, меня взяли на работу. Сэр Генри — просто прелесть. Купаюсь в роскоши. Платят 20 фунтов не неделю. Привет, Моника".

"Двадцать фунтов в неделю! — с восхищением и недоверием подумала Элен, — Интересно, двадцать фунтов в неделю — за что?" — Она с горечью вспомнила о своих несчастных семи фунтах, И за них она как проклятая цельши днями носилась взад-вперед с маленьким подносом, уставленным сначала полными тарелками, потом пустыми тарелками, полными чашками, потом пустыми чашками, полными стаканами, потом пустыми стаканами, — и так час за часом, пока ее ноги, руки и спина не взывали о перерыве и отдыхе. Каждый вечер она бросалась в изнеможении на мятую постель и просматривала снова и снова колонки "Требуются". Наверняка ведь должен быть более легкий способ зарабатывать себе на жизнь, и она во что бы то ни стало должна его найти!

На пятый вечер Элен едва успела просмотреть половину колонки, как вдруг почувствовала, что кровь застучала у нее в внсках, сердце учащенно забилось, а глаза широкораскрылись от изумления, Может быть, ей все это мерещится? Может быть, ее усталость достигла того предела, когда чувства начинают обманывать мозг? Она снова медленно перечитала объявление, губами беззвучно повторяя про себя каждое слово, как школьник, который учится читать: "Требуется молодая интеллигентная леди в качестве компаньонки к хирургу, вышедшему на пенсию. Подходящей кандидатуре будет предоставлено жилье. Зарплата оговаривается при встрече. Писать сэру Генри Уорду, поместье Борвуд".

Но это же работа Моники! Работа за 20 фунтов в неделю! Неужели Моника отказалась от двадцати фунтов? Невозможно. И все же объявление написано черным по белому. Может быть, это не та газета? Наверное, недельной давности… Она отыскала глазами число. Нет, газета сегодняшняя. Тут должно быть какое-то серьезное объяснение, Уж не заболела ли Моника так серьезно, что не может выполнять свою работу? Но Элен не могла успокоиться на этом, она знала: если бы Моника заболела, то вернулась бы назад или дала о себе знать, или, по крайней мере, прислала бы за своими вещами.

В эту ночь Элен не удалось заснуть, она до самого утра напряженно раздумывала над самыми разными объяснениями, приходящими ей в голову, но, тщательно взвесив все, отбрасывала их одно за другим, К рассвету она так и н-е прияила к какому-либо определенному выводу, но тут, наконец, сон сжалился над ней, и последнее, что она решила, было стать самой подходящей кандидатурой, устроиться на работу и там уж отыскать Монику.

* * *

— Садитесь, пожалуйста, мисс….

— Ллойд, Элен Ллойд, — подсказала она и уселась в мягкое кресло, обитое зеленой кожей, закинув ногу на ногу так, чтобы были видны ее красивые колени,

— Ах, да! Конечно, Ллойд… Простите, можно я буду называть вас Элен?

— Разумеется! — с готовностью согласилась она и изобразила на лице улыбку, которая должна была означать: "Я именно та девушка, которая вам нужна".

— Прекрасно! Значит, вы будете просто Элен. Сэр Генри Уорд сидел на большим письменным столом из махагонового дерева. Его белоснежные волосы были безукоризненно зачесаны назад, подчеркивая строгие черты загорелого и все еще красивого лица. Ему было пятьдесят шесть лет, но на вид можно было смело дать лет на пять меньше. Он рано оставил свою профессию, с тем чтобы провести остаток жизни в развлечениях и роскоши, тратя деныи, доставшиеся по наследству. Ясные синие глаза сэра Ги внимательно изучали рекомендательное письмо Элен.

— Ну, Элен, — сказал он наконец, закончив чтение, — позвольте мне сначала рассказать вам кое-что о работе. — Он уставился на старинную медную лампу на столе и на чал говорить так, будто предлагал работу не Элен, а этой лампе.

— Предполагается, что вы будете жить здесь же в поместье и всячески развлекать меня. Вы должны с умом обсуждать со мной разные мелочи, терпеливо выслушивать подробности операций, которые я когда-то проводил, — Он замолчал, улыбнулся лампе, потом повернулся в кресле, посмотрел в окно, которое находилось у него за спиной, и продолжил, — Играть со мной в теннис или крикет, — тут он перевел взгляд на бюст Гайдна, стоящий на книжной полке, — и в шахматы или в карты во время ненастья.

Наконец синие глаза остановились на Элен,

— Ну, что вы мне можете на это ответить?

Теперь, в свою очередь, улыбнулась Элен

— Значит так: я была капитаном теннисной команды в колледже, а между матчами мы часто играли в крикет и в шахматы. Что же касается карт, — тут она на секунду замолчала и по-детски смущенно уставилась на свои туфли, — то я должна признаться, что в моей комнате собирались все картежники после того как объявляли отбой, — После этой исповеди она просияла и закончила, — И я уверена, что буду в восторге от наших бесед, и с нетерпением жду рассказов с подробностями о ваших прошлых операциях.

Наступило молчание. Человек с синими глазами не сразу смог опомниться после такого стремительного и исчерпывающего ответа на все его предложения.

— Грандиозно! Грандиозно! Ну а теперь, Элен, что касается зарплаты: если вы и дальше будете продолжать так же, как показали себя только что, то думаю, что смогу предложить вам 25 фунтов в неделю, Что вы на это скажете?

Пока Элен рассыпалась в благодарностях и улыбках, ее мозг лихорадочно раздумывал о 25 фунтах, Почему на 5 фунтов больше, чем было у Моники? Что она могла делать такого, что было Монике не под силу? Почему, почему Моника отказалась от этой работы? Ведь тут, похоже, деньги швыряют куда попало просто так.

— Ну и хорошо, значит, договорились, — закончил сэр Генри, Он открыл дверь, — Гарпер! А, вот и ты! Покажи мисс Ллойд ее комнату. Она присоединяется к нашему маленькому обществу.

*****
— Слушаюсь, сэр.

Гарпер еи сразу же не понравился. Это был низенький, толстый человечек с черными густыми бровями, нависающими над маленькими, глубоко посаженными глазками- Его сжатый рот с тонкими губами казался жестоким, а из широких ноздрей клочьями торчала седая щетина, Правда, комната Элен оказалась светлой и очень удобной, солнце заглядывало в два больших окна. Она распаковала свои вещи и сразу же почувствовала себя как дома. И в этот момент звук гонга сообщил ей, что пора идти обедать.

Сэр Генри восседал на противоположном конце длинного обеденного стола, покрытого синей льняной скатертью и обильно украшенного старинным серебром, Посередине стола возвышался огромный серебряный канделябр на пять свечей, и их пламя трепетало, освещая уютный зал. Гарпер отодвинул высокий резной стул, обтянутый красной кожей, и помог Элен сесть.

— Я надеюсь, что еда вам понравится, — Голос сэра Генри довольно странно звучал с другого конца стола, и Элен приходилось немного наклонять голову, чтобы улыбнуться ему в ответ, — Смею вас уверить, что Гарпер в кулинарии — настоящий чародей.

"Да уж, чародей, — подумала она, — С такой физиономией ему больше подошло бы сравнение с вурдалаком." Однако позднее Элен почувствовала, что была неправа по отношению к нему. Вытирая уголки рта накрахмаленной салфеткой, она поняла, что никогда еще не пробовала столь вкусного блюда. Гарпер готовил и подавал еду просто безукоризненно.

— Очень вкусно! — похвалила она повара, когда тот убирал со стола последние пустые тарелки. Гарпер только слегка кивнул в ответ, но выражение его лица при этом ничуть не изменилось. И опять Элен стало нехорошо, когда она увидела его огромные волосатые руки, орудующие перед самым ее лицом.

— Да, я думаю, Гарпер по праву гордится тем, что умеет делать кисло-сладкие отбивные по-китайски, — засмеялся сэр Генри, — Я же предупреждал вас, что он чародей.

Когда Гарпер ушел, Элен снова почувствовала себя счастливой и остаток дня они провели у большого камина. Она долго слушала о страшных подробностях искусства хирургии, а потом пожелала сэру Генри спокойной ночи и удалилась в свою комнату.

На следующее утро она проснулась со смутным чувством, что во время сна ей мешал какой-то звук. Но она никак не могла определить, откуда он шел. Может быть, это ей только приснилось, хотя она помнила, что один раз даже проснулась и увидела, как лунный свет, проникавший в комнату, освещал развешанные по стенам картины Джона Констебля. Дерево — вот оно что! Кто-то рубил дерево, ну конечно же. Кто-то, скорее всего Гарпер, колол за окном дрова, чтобы было чем топить камин. Успокоившись, она оделась и спустилась к завтраку.

Дойдя до большой винтовой лестницы. Элен вдруг остановилась. Как, ночью?! Рубить дрова при лунном свете — это же смешно! Но нужно взять себя в руки. Нельзя, чтобы страх перед Гарпером захватил ее целиком. Конечно же, никому не придет в голову рубить деревья в такое время. Это что-то другое, наверняка что-то другое, но только что?

— Доброе утро! Боже мой, Элен, я напугал вас? — Она так погрузилась в свои размышления, что не заметила сэра Генри, идущего ей навстречу.

— O, доброе утро, сэр Генри, — быстро ответила она,- Нет-нет! Вы совсем меня не напугали, -"Ну давай же, спроси у него, — говорила она себе, — Не держи все внутри, Спроси его, выскажись, Ты ведь ничего плохого не совершила, А объяснение здесь наверняка самое простое!"

— Я просто… э-э-э… думала, — начала она, сбиваясь,- Ну, мне показалось, что я слышала… стук, Да,, именно стук, ночью- Но я не совсем смогла понять, откуда, — Она запнулась и почувствовала, как краска заливает ее лйцо, Она знала, что выглядит сейчас очень глупо. Веселая улыбка сэра Генри моментально погасла, глаза его сузились, и он о чем-то задумался.

— Дорогая моя Элен, — сказал он с явным смущением, — пожалуйста, простите меня, Это все по моей вине, Если бы я знал, что мешаю вам спать, я бы сразу все прекратил.

— Да нет же, звук был не такой уж и громкий, — воскликнула она, — просто я очень удивилась, вот и все- Пожалуйста, не извиняйтесь,

Улыбка вернулась и глаза сэра Генри,снова стали весель^ми.

— Я не могу допустить, чтобы у моей гостьи были какие-то сомнения и догадки, верно ведь? — улыбнулся он— Пойдемте, милая, Гарпер все равно еще не приготовил завтрак, Что вы скажете, если я предложу вам разгадать эту тайну на голодный желудок?

Элен спустилась вниз. Она знала, что он смеется над ней, но теперь была уверена, что каким бы объяснение ни оказалось, оно должно быть очень простым и естественным, и, возможно, сэр Генри еще не раз будет подшучивать над ней по этому поводу. Все еще посмеиваясь, сэр Генри провел ее через столовую в большую кухню, где усердно работал Гарпер, готовя завтрак.

— Я хочу показать мисс Ллойд мою маленькую игровую комнату, Гарпер, — сказал сэр Генри Когда они вошли Гарпер опустил свои толстые волосатые руки и послушно открыл им металлическую дверь в дальнем конце кухни.

— Спасибо, Гарпер, Вот сюда, мисс Ллойд, — Элен прошла через открытую дверь и случайно коснулась пальцами обезьяньей руки Гарпера. Дрожь пробежала по ее телу, когда она почувствовала прикосновение к своей нежной коже жесткой свалявшейся щетины повара. Она быстро прошла в комнату, чтобы отойти от Гарпера подальше, и там застыла в изумлении.

Она стояла в миниатюрной операционной. Сверкающие стальные инструменты аккуратными рядами лежали на длинных столах вдоль стен. В углу кипел большой стерилизатор, а посередине комнаты под изогнутой лампой стоял, нет, не хирургический стол, а страшный стол мясника для разделки туш.

— Мне не хватило денег, чтобы купить настоящий операционный стол, — засмеялся сэр Генри, следя за ее взглядом и как бы прочитав мысли, — Но мне кажется, что этот тоже не так уж плох Элен не верила своим глазам.

Добавить комментарий